***
Воевода велел дядьке прежде всякого угощения затопить баню. Он, как всегда, заботился о своих людях, за время пути поди намерзлись на стылом ветру... Мы отплывем еще через день, чтоб успели как следует просохнуть, погреться в бане да отдохнуть в тепле.
Сам он тоже ушел с дружиной париться в бане, как я ни уговаривала его еще подождать. Я все тревожилась из-за ран и просила, чтоб шибко не томил себя паром... Он выслушал меня молча, потом ласково приобнял, прижал легонько и поцеловал в макушку. Я подняла голову, и теплая жесткая ладонь обняла мое лицо, большой палец ласково погладил щеку... Я потерлась щекой о его ладонь, вздохнула. Подняла глаза и улыбнулась :
- Иди уж...
Он мягко улыбнулся, кивнул. Склонился поцеловать меня и ушел.
Я снова вздохнула. Я понимала без слов- в мужские дела и разговоры не лезь... а ему было о чем поговорить с дружиной.
***
Вот и пришло время мне собираться. Мать-то раньше моего захлопотала, засуетилась... и говорить ничего не пришлось. Да и что говорить - и так все ясно. Уж все переговорено за эти дни... На этот раз я возьму с собой мой сундучок с приданым. Я улыбнулась и погладила резную крышку. Вот и дождался, шепнула я ему. Мать загодя приготовила мне все, заботливо сложила своими руками, и сейчас достала нарядные порты, принарядить доченьку... Вечерять пойдем к дядьке, пускай краше глядит, жениху на радость. Сама надела мне на шею те самые веселые зеленые бусы, что когда-то приберегала для меня. Гляди-ка, так и берегла... Матушка родимая, тепло толкнулось в груди. Вот закончила меня вертеть да прихорашивать, глянула в лицо ... и брови изломились жалостно, губы задрожали... заплакала, прижав руки ко рту. Я обняла ее за плечи, усадила на лавку. Принялась гладить по спине, по дрожащим натруженным рукам, успокаивая... Сестренки тоже жались ко мне. Знали, что сестрица по любви уходит, в лучшую жизнь, какая нам, девкам, могла только блазниться в самых смелых мечтах...а все ж грустили отчего-то... Теперь-то ведали - насовсем ухожу, взаправду... Я много рассказывала им о нашем доме в Нета-Дуне, и они ахали, прижимая ладошки к румяным щекам, все силясь вообразить этакое диво... Может, однажды и разрешит воевода- свожу их показать, как живу. Ну то дело будущее...не след сейчас загадывать. Сама вот еще как-то в новом звании окажусь... от этой мысли почему-то становилось страшно и сердце как будто ухало в пустоту и в животе что-то снова сладко сжималось... Новая жизнь манила меня, волновала и почему-то страшила. Ну то и не дивно, рассудила я - уезжала-то из Нета-дуна кметем с косой, а вернусь... невестой без косы. Да что там невестой… Женой. Ну а что свадьбы покамест не было... то невелика беда. Будет... тут уж сомневаться не приходилось. Воевода сделает все, как подобало. Я даже не думала об этом, как-то и мысли такой не было, о том беспокоиться да сроки выгадывать. Уж как решит, так и будет. Для всех я и так уже поднялась на недосягаемую высоту – птицей взлетела прямехонько под крылышко к гордому варяжскому соколу, шутка ли сказать... к самому воеводе. Я примерилась мысленно – жена воеводы Мстивоя Ломаного... Ой щур!...Сердце снова гулко ухнуло, щеки густо покраснели и захотелось закрыть лицо руками, спрятать счастливую улыбку... Ни дать ни взять- девка глупая и есть!...вот так мы, девки, порой все рвемся куда-то, мыслим про себя невесть что. Тянемся, лезем, куда нас не пускают... а разобраться – все это ни к чему, пустое...если Его нет рядом. А с Ним... все иначе. Все другим смыслом и радостью наполняется... все встает на свои места. И каждому - свое законное, Богами суженое место - мужу мужеское, жене- женское... Так-то.