— Зимушка… — тихо позвал он, и я вскинула глаза, опамятовалась — неужто снова потерялась в своих мыслях, ой мне… Он смотрел на меня теми глазами из моих снов, и они снова будто светились в полутемной горнице. У меня перехватило дыхание. Я поняла каким-то чутьем — он ждал, чтобы я сама обняла его, коли любо…
Сердце сжалось — неужто опять удумал, не захочу?.. Глупый, да знал бы, сколь я об этом мечтала все эти дни!.. Комок в горле почти совсем перекрыл дыхание, меня затопила горячая волна нестерпимой нежности…
Более не медля, я шагнула навстречу и уткнулась носом в теплую широченную грудь, закрыла глаза… Легко легли мои ладони на могучую спину, пальцы робко погладили через ткань рубахи… Он замер, и рука, обнимавшая мою голову, застыла неподвижно. Еще несмело, почти не дыша, я обняла его крепче, прижалась щекой к груди. Я все еще очень боялась причинить ему боль, сама ведь перевязывала, каждый раз ежась от вида его ран…
Он вздрогнул от моего прикосновения и я тут же испуганно дернулась, хотела отпрянуть…
Не успела.
Он уже обнимал меня сам, и как обнимал… Я задохнулась, сердце заколотилось бешено. Он сжал меня в обьятиях так отчаянно и крепко, словно я на его глазах превращалась в бесплотный дух и грозила исчезнуть, и он пытался меня удержать, спасти… Так обнимают после долгой разлуки любимую, источив сердце тоской безнадежного ожидания, уже и не чаяв увидеть… И столько горькой нежности и затаенной боли было в том обьятии, что и не высказать словами…
Сердце разрывалось в груди, и мне снова хотелось плакать. От счастья…
Крепко и бережно держали меня его сильные руки, пальцы ласково гладили мою голову, и губы прижимались к макушке… Слезы текли из моих глаз и я дрожала, всхлипывая, и гладила, гладила его по спине, ощущая, как вздрагивает под моей лаской его тело…
Он судорожно вздохнул и стиснул меня еще крепче, вот уж воистину — все косточки сладостно захрустели…
Прошептал еле слышно в макушку:
— Неужто моя… насовсем?..
Я улыбнулась сквозь слезы — вот глупый, доколе ж будешь сомневаться?..
Повинуясь порыву, я поцеловала его в грудь… и сама удивилась собственной смелости. Потерлась носом и снова прижалась щекой, блаженно закрыв глаза, и выдохнула:
— Твоя… Насовсем.
Он коротко вздохнул, помедлил и глухо проворчал:
— И что, не боишься меня?..
Я помотала головой и обняла его крепче. Ответила тихо:
— Не боюсь… Люблю.
Сказала и испугалась… Слово заветное без спросу прыгнуло на язык.
Знать, то сердце выговорило само, я и подумать не успела…
Он чуть отстранился и потянул мое лицо вверх, заглянул в глаза… Я не знаю, что он там увидел, но в следующий миг он наклонился ко мне и я затаила дыхание… Его губы накрыли мои, и я забыла обо всем на свете… Это был уже не тот прежний поцелуй в неметоне, едва касаясь… Сейчас он целовал меня медленно и так же бережно, как раньше, но уже по-настоящему, ино… как целуют желанную и любимую, ожидая ответа… Ноги уже не держали меня. Сладкая истома заволокла пеленой рассудок и я уплыла в какое-то теплое забытье, сердце гулко стучало в груди и каким-то краем сознания я подумала и удивилась — так вот как это бывает… Блаженное тепло разлилось по всему телу и я словно плавилась в его руках, как мягкий податливый воск от пламени.
…Я очнулась, когда он ласково поцеловал меня в нос. Открыла глаза, не вполне понимая, что со мной… Нашла его глаза. Любимые очи мягко светились… Он улыбался и я снова ощущала прятное тепло его ладони у моей щеки.
…Какой же он красивый, когда вот так улыбается… Как же я мечтала о тебе, мой долгожданный!.. Как жила без тебя… Мысли рассеянно плыли в моей затуманенной голове. Я медленно, как во сне, подняла руку и потрогала милую ямочку на щеке, легко коснулась багрового шрама, нежно погладила… Мне так хотелось коснуться его губами… Он накрыл мою руку своей, потерся щекой и поцеловал мою ладонь в самую серединку, подул легонько. Я улыбнулась — щекотно…
— Бреенн… — позвала я медленно, неохотно возвращаясь из сладкого забытья. Вышло как-то нараспев, и кто-то другой во мне подивился со стороны — будто и не мой голос…
— Ммм?.. — отозвался он хрипло. Звук вышел из его груди низкий и вибрирующий, и я отчего-то снова покрылась мурашками. Ни дать ни взять огромный лесной кот мурчал и терся о мою ладонь, прося ласки.