Он раз или два глубоко вздохнул... И вот уже жесткие пальцы опять медленно перебирали взьерошенные короткие пряди у меня на затылке, и каждый раз, когда он ненароком касался открытой шеи, по спине моей волнами прокатывалась дрожь. Со мной творилось что-то неведомое, я совершенно ослабла и ноги уже меня не держали. Кажется, я покачнулась... Он обнял меня правой рукой, поддерживая, и я уткнулась лицом ему в грудь.
- Когда еще отрастет, коса-то, - недовольно проворчал он мне в макушку, снова зарывшись носом в мои волосы. - Ох девка... Ведала б, что со мной сотворила...
Наставница
На следующее утро меня разбудил звук рога, звонко прокричавшего извне. Я нехотя открыла глаза и спросонья не сразу поняла, где нахожусь… Я лежала, свернувшись калачиком, укрытая теплым меховым одеялом в горнице вождя. Горел маленький светильничек, отбрасывая неверные блики на бревенчатые стены... Его рядом не было. Я сонно вздохнула – ох, неугомонный... Станет он отлеживаться, как же, жди… небось уже во дворе с Плотицей за утренней потехой присматривает. На то и вождь...Лишь бы оделся теплей… А ведь и мне след поспешать! Твердяте слово дала, теперь уж не лежи. Назвался груздем, полезай в кузов… Я потянулась и медленно села, растирая ладонями лицо, и внезапно ощутила, как остро мне не хватает его рядом… Ну вот. Уже и соскучиться успела… Ой, девка. Я усмехнулась себе и тряхнула головой, прогоняя сон. Поднимайся-ка, привыкай к новой жизни… утехи успеются… А вздохнуть так все ж вздохнула с сожалением. Чего таить - привыкла я крепко за эти дни к его близкому присутствию. Как хочется скорей окунуться в тепло его рук, уткнуться носом в грудь…
Мой кузовок я еще с вечера перетащила из нашей с Велетой горницы сюда к нему . Раз велел мне жить подле него, так-то всяко сподручнее. Сказать по правде, мне уже что-то без особой радости было влезать в мужские порты, привыкла заново к девичьей одеже, пока дома-то жила… И тело нынче как-то неохотно двигалось спросонья и отчего-то совсем не радовалось предстоящей утренней забаве с отроками на морозе… Ну, да не такой уж там и мороз!.. Когда это я да мороза боялась? Эка невидаль... Зима, правду молвить, в этот год совсем не спешила вступать в свои права, а уж прошлогодних морозов было и близко не видать. Да и в прорубь-то я более не полезу, хватит уж. Былая забава отчего-то не казалась уже такой веселой, и я искренне порадовалась, что теперь мне с другими кметями опричь возле огня стоять… Я поймала себя на мысли – а ведь едва ли не с большей охотой пошла бы кашеварить да с девчонками-невольницами по хозяйству хлопотать, варить сладкое пахнущее медом питье... Да… Вот тебе и кметь, вновь усмехнулась я себе. Женское нутро неумолимо тянуло к печи да к прялке, руки так и чесались обновку милому справить - задумала я шить ему рубаху шерстяную, на зиму оно всяко лучше да потеплей… раны-то сколько еще тревожить будут. Он хоть виду и не кажет, а я же вижу- тяжеленько еще поворачиваться, тянут, поди, немилосердно. Я, уезжая , прихватила из дому довольно хорошей шерсти и еще вдобавок нового шерстяного полотна, что мать собрала, будущему зятю на рубахи… Я улыбнулась. Пора было мне уже приниматься и за свадебный подарок суженому... время быстро пролетит, не успеешь оглянуться - и весна ... Про свадьбу воевода еще не сказывал, когда уряжать будем, но я разумела, всяко к лету ближе, а то и в первом летнем месяце изоке...
Вот так задумавшись, я кончила одеваться и прилаживала воинский пояс, и тут дверь тихонько скрипнула. Я обернулась и радостно вспыхнула, щеки враз загорелись. Воевода неспеша подошел ко мне, неся волну стылого воздуха, и я запрокинула голову, жадно заглядывая ему в глаза. Он усмехнулся и ласково погладил меня по щеке, и я прижалась к его ладони. Ой, как же мне сразу хорошо стало… вот оно, глупое девичье счастье. Милый рядом, и ничего-то боле не надобно... Он распахнул полы своего теплого мехового плаща, пахнувшего холодом– я мимоходом похвалила про себя - добро, оделся! – и сгреб меня обеми руками, прижал к себе…
Я уткнулась носом в его теплую грудь, закрыла глаза и обняла его, запустила руки под кожух, спрятала лицо в густом меху… Хорошо-то как. Он снова вздрогнул от моего прикосновения. Я улыбнулась – я уже знала, то не от боли.