***
Мудрый Хаген зрячими пальцами ощупал сломанную руку воеводы, желая самолично удостовериться, что переломы срастаются ровно. Я с замиранием сердца следила , как неторопливо двигались его пальцы, ощупывая каждый сустав, по временам замирая и словно бы прислушиваясь к чему-то... Я очень боялась, что что-то пошло не так и, чего доброго, не пришлось бы заново ломать неправильно срастающиеся кости... Я слыхала о такой напасти и боялась представить. Рука-то правая, Род его сохрани... Я видела сама, что левой рукой воевода владеет не хуже, чем правой, в случае чего сможет меч держать... но все же переживала. Десница она и есть десница...
Сам воевода только посмеивался. Мое же беспокойство и страх были, видать, написаны у меня на лице, и он нарочно шутил, чтобы успокоить меня, приобняв меня здоровой рукой и усмехаясь по обыкновению :
- Не тужи, Зимушка... Будут кликать дважды Ломаным, чай не впервой...
Премудрый дед на это только отмахнулся, покачал головой и ворчливо отмолвил:
- Ишь ты, шутник... обожди с дважды Ломаным-то, чего выдумал...
И добавил уже с улыбкой, повернувшись ко мне :
- Не горюй, дитятко, ладно все срослось, слава Богам... Теперь надобно обождать чуток да жилки разрабатывать можно...
Я вздохнула с облегчением:
- Спасибо, дедушка... – и подняла глаза на Мстивоя. Он улыбнулся мне и коснулся моего подбородка больной рукой, ласково провел по щеке:
- Ну, видишь... обошлось.
Я осторожно взяла его тяжелую руку и накрыла своей, легонько погладила бледные пальцы... У него были по-мужски красивые руки. Вот вроде, сущая глупость - ну к чему доблестному мужу красивые руки, чай, не девица красная, женихов приманивать!.. Были бы сильные да ловкие... А я-то, дурная, всегда помимо воли обращала на то внимание. Вот жило оно во мне неистребимо, и откуда взялось, не ведаю... И бывало, что руки отталкивали, хоть сам человек был и хорош. Я никому про то не сказывала и сама корила себя нещадно за дурость, но... Всегда-то мне нравились вот такие большие, широкие и красивые мужские ладони, а уж пальцы длинные... Воистину, рука вождя. Не простого человека... Мне захотелось поцеловать ее, эту тяжелую и еще неловкую после болезни руку, но я застеснялась доброго Хагена и только покраснела смущенно. Подумала – вот дуреха, слепец-то не увидит... а вот поди ж ты, заробела. Воевода что-то почувствовал и прижал меня к себе сильней, легонько коснулся губами макушки... Он не стеснялся деда, да тот ведь ему заместо отца был уже много лет... Я невольно вспомнила разговор у озера. Перед ним не таился, чего уж скрывать...
Хаген велел ему снять рубаху , он хотел сам потрогать его раны и понять, насколько тяжело был ранен воевода.
Тот молча послушался, стянул рубаху, я размотала повязки… и снова сердце защемило от вида его исполосованного вкривь и вкось тела, перед глазами мелькнуло видение окровавленного обледенелого ствола Злой Березы… Я поежилась. Мудрый дед долго водил зрячими пальцами по его плечам, груди, спине, легко касаясь и ощупывая каждую отметину…особенно долго и внимательно он щупал длинный шрам на боку, где была сама тяжелая рана. Я следила за ним, затаив дыхание. Казалось, заживление шло хорошо, но я все равно с какой-то тайной тревогой ждала, что скажет премудрый старец...