Я спрятала лицо у него на груди, прижалась всем телом, обняла и затихла…
Большая ладонь накрыла мою голову и медленно гладила по волосам.
Я качалась на зыбких теплых волнах и уплывала вместе с ним в безмятежную лазоревую даль…
Дары
Пробуждение наше было ленивым и неспешным. Я лежала, не открывая глаз, и слушала свое тело. Оно говорило со мной на незнакомом языке, и было это столь непривычно — ощущать себя Женщиной. Я не понаслышке ведала, как ноют и жалуются мышцы после воинских занятий, как ломит тело на другой день после тяжелого труда. Сейчас же в каждой жилочке жила иная, неведомая прежде истома.
Хотелось по-кошачьи потянуться, находя в том новую усладу, да я боялась пошевелиться — рука мужа приятной тяжестью лежала у меня под грудью, мерное дыхание шевелило волосы на затылке…
Он спал. Крепко, спокойно.
Голой спиной я ощущала его жаркое тело, тесно прижатое ко мне. Нахлынули волной воспоминания о прошедшей ночи, вновь заставляя петь каждую частичку плоти, наполняя кровь тягучей радостью сбывшейся любви.
На дворе уже давно было утро. В щель под дверью пробивался яркий утренний свет. А он все спал… Впервые не пробудился по своему обыкновению ни свет ни заря. Верно, оттого, что было ему хорошо…
Не высказать словами, каким ликующим счастьем полнилось все во мне, и я лежала тихонько, не смея потревожить его сон. Правду молвить — я одновременно желала его пробуждения, ждала… И заранее отчаянно смущалась.
Вот наконец пошевелился, вздохнул… Рука сдвинулась выше на моей груди. Прижал к себе крепче, зарываясь лицом в волосы…
Выдохнул низко и протяжно, сонно пробормотал:
— Мммм… амата… омния меус…
Тело немедленно ответило на ласку, стремясь навстречу, прося еще… шея сама собой призывно изогнулась, и тут же получила желаемое…
Я была смущена до крайности тем, что творилось со мной. В самых смелых мечтах я никогда не могла представить, что будет это так… И теперь дивилась безмерно — тело мое будто жило отныне своей, отдельной жизнью, бесстыдно и радостно отвечая на требовательную ласку мужских рук, млея и томясь, ненасытно прося еще…
С изумлением я зрила себя словно со стороны. Никогда прежде не знала я этого чувства, что пронизывало ныне все мое естество. И было это восхитительно и непривычно. Так правильно. Так единственно верно. И внезапное это осознание вдруг взволновало меня необыкновенно… Я силилась охватить рассудком теснившие грудь чувства, вылить в ясную мысль, самой с собой разобраться. Мало-помалу мне это удалось.
Было так, будто что-то во мне, долго недужившее, наконец выправилось, установилось ладно на свое место, собралось воедино. Будто жила я прежде навыворот, а теперь вправила выбитые суставы и косточки, стала цельной…
Я все прислушивалась к себе, снова и снова недоверчиво вопрошая — да не приблазнилось ли от счастья?.. Но тело, будто обретшее внятный женский голос, раз за разом явственно отвечало — въяве было все. Истинно так свершилось.
Значит, вот оно как бывает … С любимым-то мужем.
Хриплый шепот пощекотал ухо, прервал мои мысли:
— Сладко ли спалось, водимая?
Кровь бросилась в лицо. Я зажмурилась, потерлась щекой о его плечо.