Игорь направил брелок на стоявший чуть в отдалении Порше.
До машины мы шли молча. Верный своим привычкам он сначала открыл дверь с пассажирской стороны, но когда я подошла, он вдруг обнял меня, прижал своим телом к машине, а затем прильнул губами к моим губам.
От неожиданности я оцепенела. Не оттолкнула его, но и не ответила на поцелуй. Даже, по-моему, непроизвольно поджала губы.
Игорь, видимо, истолковал мою оторопь по-своему. Расцепил объятия и… извинился.
— Игорь, — обратилась я к нему, когда он сел за руль. Мне казалось, он решил, будто неприятен мне. Но это ведь не так! Совсем, абсолютно не так! — Ты мне тоже нравишься, правда. Я таких как ты и не встречала никогда.
Игорь скосил на меня взгляд, как-то невесело улыбнулся. Он мне не верил. Он думал, что я просто пытаюсь утешить его уязвлённое самолюбие.
— Ты правда потрясающий, — добавила я, не зная, что ещё сказать.
— Но… — усмехнулся он. — Сейчас же будет «но»?
— Нет никаких «но», — горячо заверила я. — Мне с тобой очень хорошо.
Игорь с минуту помолчал, потом развернулся ко мне.
— А тебе обязательно возвращаться домой? Мы могли бы провести эту ночь вместе.
Теперь я догадалась, почему Игорь выбрал именно этот ресторан — он, наверное, рассчитывал, что мы затем останемся в одном из номеров отеля.
— Нет, — поспешно выпалила я и закусила губу. — Я не могу так. Пойми, дело не в тебе. Дело во мне.
— Ты не свободна? У тебя кто-то есть?
— Нет-нет, никого у меня нет.
— Тогда в чём же дело?
Я молчала, теребя пальцами пояс плаща.
— Элина… — позвал он.
Я бросила на него быстрый взгляд и опустила глаза на свои руки. Чёрт, я опять краснела!
— Никого у меня нет и не было, — выдавила я через силу. — Поэтому всё это для меня как-то слишком… быстро.
— Не было? — переспросил Игорь. — В смысле? То есть… Я правильно понимаю, что ты никогда не была с мужчиной?
— Правильно. — Я отвернулась к окну.
Несколько секунд Игорь молчал, потом я почувствовала, как он взял меня за руку.
— Девочка моя, хорошая моя девочка… — потом вздохнул и пробормотал: — Домой так домой.
21
От Игоря несколько дней не было никаких вестей. Ни звонка, ни сообщения. Ни-че-го.
А я ждала, сначала — с радостным нетерпением, затем уже без всякой радости, а под конец недели — и нетерпение иссякло. Осталась только грусть.
Я продолжала жить как прежде — ходить на занятия, работать в ресторане, просиживать свободные вечера в читальном зале, собирая материал для дипломной. То есть в хандру я не впала, нет. Но появилось чувство разочарования, как бывает когда во что-то уже поверишь, а оно не сбылось.
Лицо моё, наверное, меня выдало — вечно всё, что думаю и чувствую, написано на моём челе гигантскими буквами. Потому что Надюша, которая все последние дни дулась на меня, пару раз уже пыталась затеять душевный разговор.
Первый раз вроде как просто спросила:
— Как ты, Эля?
— Замечательно, — отрапортовала я и широко улыбнулась.
Улыбаться фальшиво мы умеем. Это такой же необходимый навык для официанта, как и умение правильно сервировать стол.
На другой день Надя снова подступилась. А до этого мы ужинали. Они с Иркой — на кухне. Ели рыбный супчик, сваренный Иркой. А я наделала себе бутербродов, налила в огромную кружку чай и преспокойно поглощала всё это в своей комнате, сидя по-турецки на полу и разложив перед собой листы с материалами к дипломной. Завтра мне надлежало явиться к Стрекалову и показать, что я наработала.
Судя по тому, что на кухне еле слышно шушукались — обсуждали девчонки меня.
И точно. Когда, наконец, Ирка ушла в ванную, я отнесла на кухню пустые тарелку и кружку.
— Твой новый парень… — вкрадчиво начала Надя, заглядывая в глаза, — он больше не приезжал ведь? У вас с ним всё хорошо?
Вот тут я уже не сдержалась. Стрельнув в неё злым взглядом, отрезала:
— А вот это ни тебя, ни Шишкину не касается!
— Ты очень изменилась, Эля, — обиженно бросила мне в спину Надя.
Новый парень… Это же надо так выразиться!
Однако её вопросы разбередили тоску, которая тихо ныла где-то за рёбрами. И вроде я не убивалась по Игорю, не страдала до боли в сердце, просто… мне правда было с ним хорошо. Он так разительно отличался от всех парней, которых я знала. И пусть ему сорок с хвостиком, но, честно, он бы многим дал фору. Он даже ещё седеть не начал. И он первый, кто меня поцеловал, разбередив во мне… ох, сама не знаю что. Нечто непонятное и томительное.