3
Надя тяжело опустилась на табурет.
— Да это случилось, когда уже дискотека вовсю шла. Я Ирку из виду потеряла… А Кирилла так вообще после концерта не видела. Думала, он ушёл уже. От музыки у меня голова разболелась. Я поднялась на второй этаж… ну просто хотела прогуляться в тишине. Дошла до самого конца коридора, а там он на подоконнике сидит.
Она сделала многозначительную паузу. Я уже хотела спросить, что дальше-то было, но Надюша, шмыгнув носом, снова заговорила:
— Там, в коридоре, полумрак был, но я всё равно его сразу узнала. Он голову назад откинул, упёрся затылком в стекло и глаза закрыл. Я думала, что он спит. Встала, как дура, и смотрю на него, не дышу. И с места сойти не могу. А Кирилл вдруг говорит: «Привет. Есть зажигалка?». У него в пальцах сигарета была незажжённая. Я ответила, что не курю. Он мне такой: «Ну, молодец». А потом спросил, почему одна тут брожу. Я даже не помню, что ему отвечала. Вроде сказала, что захотелось побыть в одиночестве, ну или что-то в этом духе… Просто я так разволновалась оттого, что он рядом. Оттого, что разговаривает со мной, причём вот так запросто, понимаешь? Нет, ты не представляешь… Меня даже качало, хотя я выпила всего банку пива. А потом он спрыгнул с подоконника и сказал, мол, ладно, не буду мешать твоему одиночеству. Хотел уже уйти. И вот тогда… не знаю, что на меня нашло, но я как дура воскликнула: «Не уходи! Ты ничуть не мешаешь! Как же ты можешь мешать?». Он остановился, повернулся ко мне, подошёл близко. Я его видела вот прямо как сейчас тебя, представляешь? Я чуть в обморок не грохнулась. А он руки в карманы заложил и говорит с такой, знаешь, невесёлой усмешкой: «Некоторые думают, что очень даже могу, что только это и делаю». И меня понесло…
— Ты ему что, в любви призналась?
— Ну… именно люблю я не сказала… кажется. Но и без признаний он всё понял! Я сказала, что он самый лучший, самый красивый, самый необыкновенный, ну и всё в таком духе… Ну и потом он меня поцеловал. А там уж и всё остальное… Как-то само получилось…
— Как? Прямо там? В коридоре? — опешила я.
— Ну да, там же никого больше не было. И темно…
— Офигеть! — только и смогла выдавить я.
4
Надюша снова разрыдалась.
— Ты меня осуждаешь? — спросила сквозь слёзы.
— Нет, нет, я… я просто немного в шоке, — пролепетала я.
Ещё в каком шоке! Просто вот такое вполне в духе Ирки, я бы даже не удивилась, но Надюша…
— Девочки! — ворвалась на кухню Ирка с одним накрашенным глазом. — Вы чего расселись? С ума сошли?! На время посмотрите! Уже четыре почти! Давайте пошевеливайтесь! Поживее! Надо ещё пол в прихожей протереть. Скоро народ придёт.
Я великодушно простила ей эту наглость в честь дня рождения. Даже попыталась её успокоить:
— Не паникуй, Ирка. Уже и так почти всё готово.
Она, вытянув губы уточкой и скосив их вбок, оглядела творческий бардак на кухне. Это означало, что в «почти готово» она не верит.
— А ты так и ревёшь? — обратилась она к Надюше. — Всё из-за того, что Королёв опять с этой своей дылдой Мазуренко помирился? Ну, так это понятно было с самого начала, что нифига они не расстались, а просто поссорились. Они уже сто раз так расставались. Эй, ну чего ты? Да даже если бы они реально расстались, ты же не думала, что он бы мог с тобой… ну то есть… ну ты же сама понимаешь…
— Хочешь сказать, что я не его поля ягода? — с вызовом спросила Надюша, вскинув заплаканное лицо.
— Ну, не обижайся, Надь… — замялась Ирка. — Да мы тут все не его поля ягода.
— Что за классовые предрассудки, Шишкина? — вмешалась я. — Он тоже вроде не кронпринц.
— Я вас умоляю, — фыркнула Ирка. — Не кронпринц, но на таких, как мы, такие, как он, даже не смотрят. Мы для них… типа, второй сорт.
— Ну ты уже совсем! — возмутилась я.
— Скажешь, нет? Хорошо. Вот ты, Элька, на чём в универ ездишь? На тралике. А Король на Порше. Ты в ресторан ходишь работать, а он — обедать. Ты летом где отдыхала? В Мухосранске у родителей комаров кормила. А у него в инсте фотки с Мальдив. Что называется — почувствуйте разницу.
— Мы с Кириллом позавчера переспали, — выпалила Надя как будто Ирке назло, но тут же скисла и снова заплакала.
— Что?! — Ирка удивлялась дольше, чем я. Никак не верила. Раз десять переспросила у Надюши, не шутит ли та. Потом пожала плечами: