— Я понимаю, — кивнул он, пожирая меня глазами, полными вины и отчаяния. — Может, после смены?
— После смены уже поздно, и я буду с ног валиться, а завтра у меня важный семинар. Давай завтра после занятий?
— Ты не отвечаешь на звонки, не появляешься дома…
— Я правда с тобой встречусь завтра. Я сама хотела поговорить. А сейчас, прости, мне надо идти…
Игорь проводил меня долгим взглядом. Не сразу, правда, но ушёл.
И хорошо, мне очень мешало его присутствие.
Во вторник мы договорились встретиться днём, в кафе на Планетарии. Игорь сам предложил, и я согласилась, потому что от универа оно находилось буквально в двух минутах ходьбы. Наверное, потому он и выбрал это место, чтобы уж наверняка.
Я понемногу начала отходить от пережитого шока. И даже закопошилась надежда, что всё не так и страшно. Хотя, может, это лишь потому, что мне просто повезло за весь день не встретить ни разу ни Королёва, ни Мазуренко.
Игорь пришёл раньше меня. Когда я появилась, он уже ждал за столиком. Выглядел он из рук вон плохо, хоть и его привычный лоск никуда не делся. Но под глазами пролегли тёмные круги. И сам он как будто вдруг постарел на десяток лет.
Завидев меня, Игорь поспешно поднялся, вышел навстречу. Принял у меня куртку и сам передал в гардероб, а к столику проводил, поддерживая под локоть.
Эти его манеры, что так подкупили поначалу, сейчас почему-то вызвали безотчётный дискомфорт. Хотя я всё равно не могла относиться к нему плохо, пусть и былой восторг поубавился. Но он тот, кто меня спас. И я этого никогда не забуду, каким бы он ни оказался. И видеть его сейчас таким, больным и несчастным, было тяжело.
— Очень рад, что ты пришла, — улыбнулся он.
— Но я ведь обещала, — я тоже ему улыбнулась слегка, больше из вежливости. Потому что всё это, как ни крути, тягостно и горько.
— Да, — кивнул он. — Просто после всего я боялся, что не придёшь. Не захочешь больше видеться. Да и на звонки ты не отвечала.
— Ну, если честно, то была такая мысль. Не сегодня, а вообще.
— Понимаю… Я очень обидел тебя…
— Нет, ты не обижал, тут другое. Просто ситуация вышла ужасная. Я, получается, вторглась в чужую семью. Как разлучница. Но я сама виновата. Я ни о чём тебя не спрашивала, напридумывала себе то, чего нет…
Игорь снова улыбнулся, но как-то грустно, даже вымученно.
— Это потому что ты хорошая. Ты очень хорошая, чистая, светлая. Редко таких людей можно встретить. Вот и судишь всех по себе. Но поверь, Элина, я не хотел, чтобы так всё вышло.
— А как ты хотел? — удушливо краснея, я всё же смогла выдавить следующий вопрос: — Ты хотел, чтобы я стала твоей тайной любовницей?
— Да нет, конечно! Ничего такого я не держал в уме. Да и как я мог? Ты даже не представляешь, как я к тебе отношусь. И не подумай, что ты для меня какое-то несерьёзное увлечение, нет! Я хотел…
Появление официанта прервало его речь. Юноша ловко расставил тарелки с закусками и удалился.
— Пока ждал тебя, заказал на свой вкус, — пояснил Игорь. — Правда, тут выбора особого и нет.
Несколько минут мы молча ели, время от времени перебрасываясь несущественными фразами. А к теме разговора вернулись, когда уже почти покончили с десертом. То есть я почти покончила, Игорь сладкое себе не брал. Просто сидел и пристально смотрел, как я поглощала кусочки фруктов под взбитыми сливками.
Потом произнёс:
— Прости меня, Элина. Пожалуйста, прости. Ты пережила такую неприятную сцену. Я очень виноват перед тобой, что всё это допустил, не предусмотрел, да и вообще… И Кирилл ещё добавил жару… характер дурной и за языком совсем не следит. Чёрт его дёрнул приехать…
— Он твой сын? — спросила я, отставив ложечку. Воздушный десерт вдруг показался безвкусным как вата.
— Да, но я даже не мог подумать, что вы друг друга знаете… Да и не в этом дело. Он не должен был тебя оскорблять.
— Не в этом, конечно. Значит, ты женат? — скорее резюмировала я, чем спросила. — На его матери, так понимаю… Но в таком случае его реакция вполне понятная. Любой бы на его месте возмутился.
— Нет, он не имел права так себя вести, — нахмурился Игорь. — И отзываться о тебе в подобном тоне тем более не имел права. Как, впрочем, и диктовать мне, что я должен делать. Всё же он от меня зависит, а не я от него.
Было такое в Игоре, было, я и раньше замечала, когда за видимой мягкостью и деликатностью вдруг обнажалось на миг твёрдое и холодное как сталь. Хотя странно было бы думать, что он весь такой мягкий — иначе бы он попросту не стал тем, кем есть.