Поездка к побережью заняла у Солдата чуть больше суток беспрерывной езды, и несколько часов пришлось убить на поиски нужного человека. Однако по итогу Актив не пожалел об этом решении. Человек, назвавшийся Марино, ждал его в назначенном месте и первым делом попросил подержать сломанный руль от велосипеда. Солдат юмора не понял и хотел с ходу отстрелить идиоту самую ненужную часть тела — голову, очевидно. Но, когда он уже потянулся за пистолетом, руль вдруг задрожал, озарение снизошло на него, аки гром среди ясного неба, а уже через минуту его, как из мешка, вытряхнуло на берегу озера Лгота, в самом сердце Чехии.
Говоря откровенно, эта игра вслепую действовала Зимнему Солдату на нервы. Его задача всегда была простой — исполнять приказы. Ему никогда не нужно было играть в «угадайку» с куратором. А сейчас его миссия походила больше на «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Строился чёткий, пусть и не без косяков, план действий, просчитывались различные ситуации, высчитывалось чёткое время, место каждого действия, возможные форс-мажоры. Тут же его просто снарядили не самым эффективным оружием, бросили в какую-то точку с командой «ищи». Хорошо, что хоть этот маятник захватил с собой. Сейчас Актив мог повнимательнее рассмотреть его. Тонкая работа настоящего кузнеца-ювелира, если так можно выразиться. Вензеля изысканно переплетаются между собой в причудливых узорах, а внутри… кольцо? Солдат моргнул, всмотревшись внимательнее. Не мерещится. В центре маятника, точно намагниченное ядро, в подвешенном состоянии вращается небольших размеров перстень. С гербом. Разглядеть который не представлялось возможным.
Конечно, не магнит. Это была магия, и ему пора просто принять этот факт. Само его пребывание в этой стране ничем иным-то и оправдать было нельзя. Тихо выдохнув, Солдат опустил взгляд на запястье живой руки. С тех пор как он оказался в Чехии, и не считая моментов сбоя (пробуждение Того-который-другой и нарушения им курса), невидимая петля заметно ослабла и почти не беспокоила. Можно ли это было оправдать тем, что объект вне опасности, или тем, что он просто движется в верном направлении — он не знал. Допустимо и то, и другое.
Вр-р-р-р…
В животе неприятно тянуло уже несколько часов. В сумме на дорогу в Штатах и Чехии он убил почти четыре дня, а запас продуктов сам собой не пополнялся. С этой проблемой Зимний Солдат тоже сталкивался впервые. Его организм требовал много энергии, и в Гидре эту проблему понимали и никогда голодом не морили: ещё бы, от этого зависели его физические показатели и, соответственно, выполнение задачи. А на миссиях он всегда был под присмотром, пусть даже и дистанционным.
Потянув за верёвку, развязал узел, сунул руку в сумку и, обшарив сваленное в кучу оружие, нащупал перевязь с провизией. Достал, развернул. С его затратами еды оставалось ещё на полтора дня. Судя по беспокойству маятника, он должен быть уже поблизости от цели. Значит — если сегодня он справится с задачей, завтра на нём будет мальчишка. А ещё нужно как-то вернуться обратно. Впрочем, в крайнем случае можно будет угнать самолёт. Главное только добраться до аэропорта.
Отломив кусок хлеба и развернув завёрнутую в фольгу куриную грудинку, он снял маску и… Едва не задохнулся. В нос ударил острый гнилостный запах, как будто они сейчас ехали не по живописной горной дорожке с лесом по одну и полем по другую сторону, а через поле недельной брани, где тела поражённых противников, брошенные своими врагами и соратниками, покрытые трупными червями и опарышами мясных мух, разлагались под палёным солнцем на потеху стервятникам. И это сбивало с толку. Актив закрыл нос и рот рукой. Запах смерти, он был ему как родной, но почему сейчас так сильно бьётся сердце в груди, по спине бегут мурашки, а волосы на затылке стают дыбом? Во рту набралось слюны. Вонь усилилась.
Гр-р-р-р…
Зимнего Солдата передёрнуло. Только что… это был не его желудок. Он что, только что зарычал?
Но тут подуло тёплым ветерком с юга, и вонь как рукой смело. Актив судорожно втянул носом воздух.
— С вами всё в порядке? — поинтересовался Томаш, привстав на коленки, чтобы выглянуть из-за стога сена.
Актив ничего не ответил, даже не обернулся. Он сидел, не шевелясь, и прислушивался к собственным ощущениям. Сердце больше не колотилось, мурашки исчезли, напряжение отпустило. Необъяснимые, внезапно нахлынувшие и столь быстро отступившие ощущения выбили его из равновесия. Он несколько раз просканировал собственное тело на наличие каких-либо повреждений, но так ничего больше и не услышал. Галлюцинации? Токсины? Он никогда не был им подвержен благодаря сыворотке. Помутнение от голода? Маловероятно. Причина не в нём.
Актив поднял голову, втянув носом воздух. Ничего. Ветер дует с юга. Трупная вонь ему не померещилась, но хозяин повозки с мальчишкой, кажется, совершенно ничего не заметили. Это сыворотка удружила? Такое было впервые. Солдат перевёл взгляд на лес и горы, что возвышались над ними, а затем вытянул руку с зажатой в кулаке цепочкой маятника, и пронаблюдал за тем, как тот, завибрировав, поднялся в воздух, нацелившись остриём в сторону чащи. Ехать дальше не было смысла.
Сунув обратно в сумку хлеб и мясо, Зимний Солдат закинул ту на плечо и спрыгнул с телеги, быстрым шагом направившись в чащу. Люди проводили взглядом его спину, ничего не сказав. Солдат пробирался сквозь дремучую непроходимую чащу, а высокие толстые многолетние деревья-великаны преграждали путь свету. Много обломанных сучьев, старых брошенных нор, дупел, гнёзд и ни единого зверья. Чем дальше шёл Зимний Солдат, тем тише и темнее становился лес, и это внушало беспокойство. А также у него начало появляться ощущение, что он идёт не туда. Ему надо развернуться, нужно поискать более проходимую дорогу, он забыл что-то важное в телеге, стоит догнать и проверить… Актив резко затормозил и потряс, как собака, головой. На секунду стало легче, а потом… ощущение опасности прострелило затылок, и, выхватив с бедра нож, он резко обернулся, впиваясь взглядом во тьму позади себя, но, естественно, никого там не видя. Ощущение слежки усиливалось. Рванулся в другую сторону.
И тут, тихо шурша, в траву с его головы мягко падает шляпа. Актив замирает, медленно опуская взгляд на старый, повидавший виды фетр. Что-то в голове заворочалось, точно несмазанные шестерёнки. Мысли. Воспоминания. Мария говорила, что на шляпу были наложены специальные чары для отпугивания немагов, призванные запутать и отвлечь. Поднял голову, прислушиваясь к себе. Беспокойство всё ещё одолевало, и всё тело ныло от желания уйти. Актив опять извлёк маятник. Тот указывал именно в ту сторону, куда ему не хотелось идти больше всего. Если волшебники накладывают такие чары на вещи, так, может, и на местность могут? И эти навязчивые мысли о слежке и уходе — просто влияние магии на его рассудок?
Прикладывая усилие, чтобы не дать ногам волю уйти, Актив склонился, поднял шляпу, отряхнул от мелкого мусора и надел на голову. Это всё обман. Фикция. Его собственные ощущения — ложь. Есть задание, миссия, и сейчас важна только она. Сжав волю в кулак, Солдат сделал шаг в нужном направлении. Затем ещё. И ещё. И ещё несколько. Миссия. Миссия. Слежка. Миссия. Страх. Миссия. Он в опасности. Обернуться. Миссия. Надо обойти. Поискать другой путь. Миссия. Ловушка. Миссия. Опасность. Паника. Не поддаваться панике. Миссия. Обман. Шорох?! Нет. Тут никого нет. Он на миссии. На миссии! Ничего, кроме цели, не имеет значения!
Оступился. Упал на колено и от злости, пытаясь не поддаться панике, вцепился зубами в собственную живую руку. Больно. Но боль отрезвляет. По виску стекла капля пота, упав на жухлую траву. Во рту появился металлический привкус.
— Вставай… — прорычал, обращаясь к самому себе, Актив. Разум старался перекричать обманутый инстинкт самосохранения. Он инструмент. Он совершенное оружие. Он не может испытывать страх. Он существует, чтобы идеально делать работу, которую больше никто не сможет сделать. И это задание — как раз такая работа.
Ударил железным кулаком в землю. Встал. Пошёл.
Зимний не вспомнил бы даже под пытками, сколько ему пришлось идти. Это время для него смазалось в одну сплошную бесконечность. Мысли еле ползли к мозгу, руки и ноги, тяжёлые, точно свинцом налитые, с трудом передвигались, воздух казался холодным, колючим, и каждый следующий вдох отдавался болью, словно он вместе с кислородом вдыхал перемолотое стекло, которое резало его лёгкие изнутри, тело пробирала дрожь, и чем дальше, тем хуже и тяжелее было. Но Солдат не переставал повторять «Миссия. Миссия. Миссия», и только лишь это одно помогало ему двигаться вперёд. Как мантру, повторяя себе одно и то же слово, он пересекал сосновую рощу, карабкался вверх по отвесной скале и в какой-то момент едва не сорвался из-за внезапно вспыхнувшей боязни высоты, которой Солдат — по определению — страдать не мог.