Актив услышал крик проходя мимо лестницы ведущей в подвал. Там Говард хранил свои какие-то старые наработки, прототипы образцов так и не пущенных на конвейер или не в рабочем состоянии, а также коллекции автомобилей и трофеев из своего прошлого, как-то связанных или раздобытых Капитаном Америкой. Да, Капитан, как позже выяснил Актив, приходился Старку-старшему не только близким другом, но и кумиром, в честь которого разве что алтарь не построили. Буквальный. Условный уже имеется. Кажется в своё время Говард скупил весь выходящий мерч, а также подбирал пропагандистские плакаты с улиц с лицом Капитана и развесил их в рамках по всей стене. На самом деле выглядело жутковато, и, как привило, никто кроме самого Говарда и в редких случаях уборщицы в лице Джарвиса или Тони туда не спускался.
Солдат остановился напротив спуска, сверля холодным взглядом темноту перед собой, и вслушивался в доносящиеся крики.
– Как, чёрт подери, ты вообще это достал! Я же ясно сказал, что не желаю видеть здесь этот мусор!..
– Это не...
Звук разбитого стекла заставил Актива приподнять голову, а Старков замолчать, но лишь на короткое мгновение.
– Чёрт бы тебя побрал со всей этой вашей дрянью! – крик стал громче, и Агент тронулся с места, свет в конце лестницы неестественно мигал, словно от жёстких перебоев с электричеством. – Пошёл вон от сюда! Убирайся!
Солдат замер на последней ступеньке, когда в него врезался ребёнок. Он прижимал к груди какую-то неясной формы объемную вещь, и выглядел так, словно его только что облили ушатом ледяной воды. Бросив на Солдата абсолютно не свойственный ему испуганный взгляд, он ещё больше сжался, проскользнул мимо и убежал вверх по лестнице.
С уходом мальчишки свет перестало контузить и Актив заметил несколько лопнувших лампочек на потолке, пробитое словно от камня лобовое стекло Бентли шестидесятого года, участок сбитой краски на стене позади машины и портрет четверых людей, трое из которых были в военной форме. Портрет упал и немного повредился, стекло разбито в дребезги, и Говард, сидя на корточках, бережно, почти любовно смахивал с него осколки, пробовал на устойчивость треснувшую рамку. Из-за плеча Старка Солдат смог разглядеть только лица Капитана в каске, и какой-то брюнетки с пышными локонами и решительным взглядом. Кажется, причиной лёгкого погрома оказался мальчишка.
Так и оставшись незамеченным, Агент бесшумно покинул подвал. И пожалуй инцидент так и прошёл бы, оставив Актива безучастным, только после обеда к нему подошёл Джарвис, и попросил отыскать ребёнка. На трапезу тот не явился, в комнате его нет, как и в особняке, а Мария ещё прошлым днём уехала по делам и урегулировать этот вопрос никак не может.
Первым делом он ещё раз обошёл особняк, не то чтобы он не доверял дворецкому, скорее способностям, а потом отправился прочёсывать сад. Найти Старка не составляло труда. Как правило у него были несколько излюбленных мест, в которые он мог забиться в зависимости от тех или иных чувств терзающих его. И если он был чем-либо огорчён, то старался убраться подальше от особняка. Солдат подошёл к домику на высокой сосне, но тот был однозначно пуст. Во-первых, веревочная лестница была не поднята, во-вторых, Актив просто это знал. Второе место – проржавевшая беседка в зарослях виноградника. Вероятно осенью сидеть там будет довольно вкусно. И он не ошибся.
Старк сидел за беседкой на куске покрытого мхом бревна, подтянув коленки к груди и уткнувшись в них носом. На земле перед ним валялось то самое нечто, что вероятно и послужило ссорой между ним и отцом. Не то коробка, не то тостер, эта вещица складывалась, и раскладывалась, и перекладывалась, и так по кругу, и можно было бы подумать, что оно живое, но нет, это был очень маленький, странного вида робот.
КЛАЦ!
Актив дёрнулся, и поймал прилетевшую в его сторону запчасть. Опустив руку, он посмотрел на непонятную фигурную деталь, потом на робота, который и не думал останавливаться, и на отвернувшегося, прячущего от Солдата своё лицо и красные глаза Старка. Было очевидно, что сестра этой игрушки и учинила погром в подвале. Подумав несколько секунд, Актив подошёл к мальчишке и протянул ему утраченную часть. Мальчик никак не среагировал. Солдат нагнулся и положил деталь перед жужжащим роботом у ног ребёнка.
– Уйди, – хрипло буркнул он, и голос легка дрогнул.
Актив, разумеется, не сдвинулся с места.
– Уйди. Я хочу побыть один, – тон стал выше, а побелевшие пальцы вцепились в складки толстовки. Кажется робот на траве стал вести себя ещё более беспокойно и не прошло и минуты как он с треском потерял уже две новые детали. Солдат пронаблюдал за полётом новых частей, и заметил, что Старк так же провожает их взглядом. Глаза были влажные и красные, как и нос, которым тот громко шмыгнул. – Никогда не заработает... – одними губами выдохнул он, уткнувшись лицом в рукав.
Можно было просто встряхнуть гадёныша, заломить и отнести в дом, но опыт в общении с волшебниками, вернее с одной конкретной, подсказывал ему, что, выйдя из хрупкого состояния равновесия, они могут причинить массу проблем. Трескающийся механический инвалид был тому доказательством. Мысленно сосчитав до десяти и бесшумно выдохнув, Актив присел на то же бревно, соблюдая хотя бы мало-мальски приемлемую дистанцию, и положив между собой и ребёнком испорченную деталь, молча принялся ждать, пока мальчишка перестанет бесполезно тратить время и вернётся в дом добровольно, иначе придётся по-плохому. Возможно, Старк истолковал его действия как-то иначе.
– Он говорит, мне надо “бросить все эти дебильные фокусы” и заняться “настоящим делом”. Говорит, что мне придётся в будущем занять его место и я должен учиться работать. Что если бы не это “уродство” он бы уже давно отдал бы меня в лицей, где бы из меня сделали нормально человека. Но когда я пытаюсь... он просто прогоняет меня с глаз. Всё, что бы я не сделал, разваливается буквально на глазах, – будто в доказательство его слов робота коротнуло, высыпалось несколько искр и рухнувшая груда металлолома испустила слабый дымок. Старк вздрогнул и сжался ещё сильнее, тихо взвыв. – Даже то, что я не делаю... тоже выходит из строя. Настольные лампы, вентиляторы, пульт от телевизора, приставка...
Солдат с сожалением вспомнил собственную руку. Видимо, это у них семейное.
– Он меня ненавидит... – голос стал ещё более высоким. – Однажды я спустился в его мастерскую, он просто озверел... – всхлип. – Наверное, будь у него возможность, он бы усыновил Капитана Америку, он ведь весь такой идеальный... Ничего никогда не портит, – всхлип. – Спасает мир. Умный, сильный, отважный, – всхлип. – Всё у него получается с первого раза... и вообще...
Моргнув, Солдат оторвался от бессмысленного разглядывания сойки, влезшей в чужое гнездо и выбрасывающей чужие яйца, и перевёл взгляд на подрагивающего от тихих рыданий ребёнка:
– Он – проблема.
Кажется, даже ветер стих, перестав трепать верхушки деревьев, и сойка затихла в чужом гнезде, вокруг стало настолько тихо, что казалось, можно было расслышать биение человеческого сердца. Тук. Тук. Тук...
– Ч-что? – не веря собственным ушам, Старк оторвался от размазывания собственных соплей на коленках, и не верящим взглядом упёрся в Зимнего Солдата, смотря на него так, будто тот как минимум отрастил себе крылья, долетел до неба, сожрал пару звёзд и сейчас срыгнул их перед ним. – Что ты сказал?
Актив не стал повторять. Мальчишка его прекрасно слышал, но замешательство, в которое впал Старк, позволило Активу вернуть его в нужное русло.
– Пора в дом, – подняв с земли сломанную игрушку, Солдат грубо сунул её в руки ребёнка, поднялся с бревна и пошёл в сторону дома. Мальчишка, как и ожидалось, засеменил следом, и всю дорогу сверлил взглядом его затылок.
Джарвис был несказанно рад, Анна тут же принялась хлопотать на кухне, навалив на тарелку Тони всевозможных вкусностей да побольше, так что тот наелся, а злополучного робота просто выбросили, и будто бы и не было никакой проблемы.
У людей очень близкие связи было принято называть “дружбой”. Она делится на несколько типов и не всегда бывает положительной, как принято описывать в книжках. Однако, какой бы она не была, здоровой и взаимовыгодной или токсичной и зловредной, она есть, и люди в ней нуждаются. Одна из вершин идиотизма, которую Активу никогда не понять. У Марии таким другом очевидно являлась Фригг. Они часто виделись и могли болтать без умолку по несколько часов к ряду. Хотя пожалуй, в основном болтала Мария, становясь более открытой и болтливой от кофе разбавленного приличным содержанием спирта. Хотя судя по всему Фригг было только в радость её слушать и ввязываться в забавы сомнительного содержания. В какой бы ситуации она не находилась, всегда проявляла к людям благосклонное добродушие, терпение, понимание, и держалась по-королевски достойно даже в самых распоследних пабах, откуда и помогала подруге вернуться домой. Один раз приняв вхлам пьяную ведьму с рук Фригг, у которой казалось ни в одном глазу, когда Мария едва ли не на пол стекала, Солдат с недоверием покосился на улыбающуюся колдунью, её идеально прямую спину и походку, и качнуло её лишь один разок у двери.