– Ваши билеты! – крикнул кондуктор, протягивая тони пару розовых билетиков. – Когда и где вас подобрать?
– Через три часа, на этом же месте пожалуйста, – ответил Тони, и на билетиках тот час же появилась надпись “16:47, переулок у Бара Боба, за мусорными баками”. Кондуктор махнул фуражкой и автобус под рёв мотора и лошадиное ржание растворился за углом.
Тони ослепил Актива своей сияющей, радостной улыбкой, схватил того под руку и оживлённо что-то тараторя, поволок его по улице. Пекарня в которую так рвался Старк находилась по адресу Ривингтон-стрит, 443. Большая яркая витрина заставлена выпечкой самой причудливой формы. Пирожные, булочки и пирожки были выполнены в образах диковинных зверей, некоторые из которых Солдату были на удивление знакомы. Изюм вместо глаз на мордочках нюхлера, белая глазурь, словно шерсть у обезьяноподобной твари, хрустящие змеи-рогалики с крыльями, грифоны в сахарной пудре... Подняв голову он увидел вывеску – “Пекарня Ковальски”.
– Волшебная? – спросил он, заходя вслед за мальчишкой.
– Нет, хозяин нет, а его жена да, – шепотом отозвался Старк, становясь в очередь. Людей была целая тьма. Видимо место было крайне популярным. Оно и не удивительно, учитывая какой в помещении стоял аромат. Рот сам собой наполнялся слюной, и Актив сглотнул. Шум кофеварки, и к выпечке добавился аромат свежайшего кофе с карамелью. Минут через десять им наконец-то удалось добраться до прилавка. По ту сторону их встретил пухлый, низкорослый мужичок, чьи тёмный волосы и бороду уже сильно затронула седина и лицом на столько открытым, добродушным, широчайшей, тёплой улыбкой и блестящими смеющимися глазами, что казалось он целиком состоит из сахарной ваты, посыпанной пудрой. На столько безобидное существо, что ещё более беззащитными на ум Солдату могут прийти разве что новорожденные котята. От сладости аж зубы свело, и он поморщился. Старк тем временем вылез вперёд и подпрыгивая от нетерпения на месте выпалил:
– Добрый день, мистер Ковальски! Можно нам пожалуйста две коробки ассорти и два больших шоколада с маршмеллоу!
– О, маленький мистер Старк, давно вас не видел, – весело хохотнул мужичок, и легко потрепал мальчонку по голове, но стоило ему перехватить взгляд Актива, сверкающий из под козырька, как румянец мгновенно сошел с его щёк, а на лбу выступила лёгкая испарина. Он поторопился убрать руку от ничего не заметившего Тони. – А, кто ваш новый друг? – чуть нервно спросил он, что-то крикнув за перегородку за спиной, ведущую скорее всего на кухню, и сам полез под прилавок за парой больших стаканчиков.
– Это... – Тони хотел быстро что-то сказать, но на первом же слове запнулся. Улыбка сползла с его губ и он как-то хмуро, или задумчиво посмотрел на Солдата через плечо, тот ответил ему скучающим взглядом, а после отвернулся, рассматривая витрину с кремовыми пирожными, тарталетками, безе, тортиками и прочими изысканными кушаньями, – мой троюродный дядя, – невпопад соврал Тони.
Хозяин кажется не сильно ему поверил, но больше расспрашивать не стал. Поставив перед ними бумажный пакет с двумя коробками, и два стаканчика с душистым шоколадом, от которого клубами поднимался пар, он взял протянутые Старком деньги и не успел заикнуться о сдаче, как обоих посетителей уже и след простыл.
До Центрального парка добрались быстро и в полном молчании. Тони, неся шоколад задумчиво пожевывал губу, а Солдат, прижимая к себе пакет то и дело оглядывался по сторонам. Очень много людей, и его пустой рукав колыхающийся вдоль тела привлекал к себе неприятное, нежелательное внимание. Актив то и дело ловил чужие взгляды и от этого его аж передёргивало.
– Идём быстрее, – прошипел он.
В Центральном Парке было много людей, но им удалось найти место потише. У самого края озера, под корявым деревом они уселись прямо на траву, и Тони вытащив из пакета одну коробку открыл её, предоставляя Активу возможность первому выбрать пончик. Горячий, душистый, сладкий... Актив с охотой взял шоколадный и откусил. Заесть шоколад шоколадом было бы слишком для нормального человека, но не для него. Было видно как на другом берегу друг за дружкой бегут бегуны, скорее всего любители ЗОЖ. Справа от них, через десяток метров сидела парочка на клетчатой подстилке, и ворковала что-до до крайности романтичное, или пошлое. А скамейки разумеется как и всегда были заняты стариками, мамочками, детьми и прочими. Где-то в двадцати метрах от них сидели двое парней лет восемнадцати-двадцати. Поначалу они просто болтали, а потом неожиданно начали целоваться. Прямо на виду у всех. Старк от удивления открыл рот, и кусок пончика вывалился у него изо рта на траву. Актив холодно посмотрел на не стесняющихся геев, сунул выпечку в зубы и пальцами развернул голову ребёнка в обратную сторону.
– Не пялься.
– Но они целуются! Ты видел?? – эмоционально зашептал Тони, будто их кто-то мог услышать.
– Видел, – безразлично отозвался Актив, забирая себе банановый пончик.
– Они парни, и они целуются!!
– Я не слепой.
– Это... – Старк замялся, не зная как высказать свою чувства по этому поводу. Хотя, возможно, он просто не знал, что именно ему следовало думать по этому поводу, – это...
Лениво жуя, Солдат наблюдал за ним боковым зрением. Выдохнув, он сжалился, решив, что можно и подсказать:
– Это бывает.
– Что? – лицо Тони покраснело. Можно было подумать, что оно наливается кипятком.
– Это бывает, – повторил он. В лабиринте воспоминаний Другого Актив натыкался на те, в которых между мужчинами были весьма тесные отношения, иногда Другой был участником этих отношений. Особенно часто они встречались в армии. Но и Солдат видел подобных людей даже в Гидре. Хотя, там характер таких отношений был куда более... животным. В воспоминаниях всплыла Башня вампира, и Актив покосился на Тони. Старк не должен был помнить похищения, не должен был помнить дни проведённые в плену, но кошмар о котором он рассказал ему однажды ночью явно свидетельствовал о том, что как бы сильно Мария не пыталась исцелить его тело и память, отпечаток произошедшего остался с ним и по сей день. Актив смотрел на замешательство и беспокойство на лице мальчика, на его поджатые губы и нервно сжимающие стаканчик пальцы и думал: “Осознаёт ли Старк это?”.
Разумеется, та парочка просидела не долго, очень быстро на них начали огрызаться прохожие и они ушли.
– Знаешь... – заговорил Тони, после того как шоколад был выпит, и первая коробка опустела, – а я ведь понятия не имею как тебя зовут. Я же не могу вечно говорить “ты”, или “эй”. У тебя же есть имя, почему ты не хочешь говорить?
– Меня зовут – Зимний Солдат, – отрезал Актив. Ему не нравилось когда Старк поднимал эту тему. Он чувствовал себя некомфортно, думая об этом. Он прекрасно знал, что у людей есть постоянные имена, которыми они называют друг друга. Но ему такое имя не дали. И на самом деле эта была ещё одна причина, по которой он злиться на Того-который-другой. У него есть его имя. А у Актива его нет.
– Это не имя, больше звание, или кличка. Прозвище. Крутое конечно, но всё равно просто прозвище. У тебя точно есть имя.
Солдат пронзил его ледяным взглядом, и Тони слегка стушевался.
– Ну... Ладно. Если не помнишь, так бы сразу и сказал.
– В нём нет необходимости, – спустя несколько минут тяжёлого молчание ответил Солдат. – Всегда новое. Каждый куратор называет так, как ему хочется.
– Это как? Ты же не игрушка, чтоб каждый раз по новому зваться.
Актив ничего на это не ответил. Он смотрел на воду, на своё отражение, лениво колыхающееся под дуновением лёгкого ветерка. Вернее, не совсем его. Всё это тело, не его. Он просто хочет думать обратное, но реальность жестокая. Почти каждый день он вспоминает слова Марии, высчитывает каждый час проведённый под солнцем, и думает, сколько ещё у него осталось времени. Ведь судя из записей, каждый его день становится всё короче. Чем больше к Другому возвращается воспоминаний, тем сильнее он становиться. А ещё и Капитан Америка... Актив украдкой глянул на Старка. Тогда ему буквально чудом удалось удержать контроль над телом... Как долго ему ещё осталось?