Гаран пристроился рядом с Истормуном. Келлер держался на шаг или два позади. Трусливый глупец. Гаран постарался, чтобы в голосе его не прозвучало и следа жалобы или недовольства.
— Признаю, что здешние условия и враги застали нас врасплох, а наши бывшие союзники не выполнили своих обещаний и не передали нам ТайГетен до того, как мы отстранили их от власти. Но мы удвоили караулы на всех подступах к городу, установив сложную систему охранных заклинаний, тревожных и взрывчатых, в качестве первой линии обороны.
— Она не работает! — выкрикнул Истормун и на сей раз остановился. — Вы говорите мне, что эти эльфы не похожи на тех, с кем нам приходилось иметь дело до сих пор. Тем не менее вы установили оборонительный периметр, способный отпугнуть лишь дикарей вроде племен уэсменов и рейхов. Какая глупость! Неужели я должен объяснять вам, что для других врагов необходима и другая тактика?
— Мы можем установить дополнительные заклинания, — предложил Келлер.
Истормун вперил в него настолько гневный взгляд, что тот испуганно попятился к охранникам его светлости лорда-мага, от всей души наслаждающимся унижением местных начальников.
— Неужели я остановил свой выбор на тебе из-за твоих умственных способностей? Если так, мне придется отказаться от своего места в Круге. Другая. Это означает иная, а не та же самая. Вы должны отбить у этих ублюдков всякое желание проникать в город, потому что уже ясно, что вы не можете помешать им в этом, если они того захотят. А как только вы добьетесь этого, то должны выйти за пределы города и отогнать их прочь. Как, кстати, вы их ищете? Парочка магов в воздухе и горстка насмерть перепуганных солдат на опушке леса?
И Гаран, и Келлер предпочли промолчать.
— Слушайте меня, — продолжал Истормун. — Вот как вы отныне будете действовать.
И они выслушали его. Закончив, Истормун зашагал прочь в сопровождении своей охраны, ориентируясь на шпили храма, торчавшие неподалеку. Келлер посмотрел на Гарана.
— У нас есть выбор? — спросил он.
— Нет, если мы хотим остаться в живых, — ответил Гаран.
— От этого они взбесятся еще сильнее, — сказал Келлер. — Он ничего не понимает.
— Скоро поймет. Скорее всего, еще до наступления ночи, не сегодняшней, так завтрашней, когда их ярость окончательно вызреет.
— Мы должны указать ему на его ошибку.
Гаран искоса взглянул на Келлера.
— Правильно. Валяй. Когда вернешься, я поставлю тебе выпивку.
Стражники покинули свои посты. По всему периметру города, через равные интервалы, в землю были вбиты ежи из бревен, и на каждом из них висел эльф. Так было на мосту Ултан, на перекрестке Аппосан-кроссинг, на южном мосту через Икс и на всех прочих пунктах въезда.
Всего были убиты сорок эльфов. Им вспороли животы, так что внутренности вывалились на землю, чтобы дикие звери лакомились ими, пока они были еще живы. Им срезали веки, чтобы они сполна ощутили яростный жар солнца и колючие уколы дождя. Их распяли на деревянных брусьях, и запястья и лодыжки у них обильно кровоточили от тщетных и бесплодных попыток освободиться. У каждого на груди был приколот листок пергамента. Написанный на них текст был одинаковым.
Катиетт вознесла молитву на мосту через Икс, прежде чем отправить своих воинов снять распятые тела. Они отнесут их в лес и оставят там для Возвращения. Молитвы должны были раздаваться всю ночь. Нападений сегодня не будет. Еще до того как прочесть пергамент, она знала, что увидит там преднамеренные угрозы и обещание страшной кары. Ничем иным он быть просто не мог.
Катиетт прочла написанное вслух Меррат и Графирру на обратном пути в лес, куда они возвращались, неся на себе убитых собратьев, пока их полностью не скрыл лесной полог. Затем они остановились и притаились, как делали каждую ночь, чтобы убедиться, что за ними не следят.
— Здесь чувствуется рука эльфа, — сказала Катиетт. — Их предательство стало окончательным. Когда все это кончится, cascarg не будет пощады. Эти слова пропитаны злом и ненавистью.
— Мы хотим их услышать? — спросила Меррат.