Практик уже давно провентилировал бы эту ситуацию. Практик разработал бы собственную стратегию счастья и воплотил бы ее в жизнь. Практик был бы безоговорочно успешен. У практика были бы хорошие отношения с матерью. Практик давно разобрался бы со своими чувствами. Практик не тормозил бы над тупеньким резюме. Практик не зависал бы с телефоном в руке. Не тыкал бы наугад в кнопки. Не бормотал бы в трубку:
– Оля… Оля…
– Как ты?
– Меня взяли в «Мозаику»…
– Еще бы тебя не вязли! Сам Попов тебя рекомендовал. Как тебе этот серпентарий?
Ольга была весела. Он привык отмечать это про себя: она весела, она бодра, она жизнерадостна. И хотелось верить.
– Что Вероника? – снова спросила она.
– Красивая.
– Толстая. Крашеная. И сука. В остальном – красивая, конечно.
– В ней есть шик.
– В ней есть шик фантиков от шоколадных конфет. Точнее не так: в ней шик школьного романа с художником-алкоголиком, шик незапланированной беременности, шик захудалого педагогического училища, шик продолжительного сожительства с другом Попова, который был старше на двадцать лет, шик раздела имущества без официального брака и официального развода, шик вырванного у него и спешно оформленного на Попова журнала, шик нового удачного замужества. Сплошной шик.
Мих только хмыкнул. Ольга, как обычно, объясняла кратко и емко.
– А Пантин?
– А Пантин глиста. Я его ненавижу. Служит ей, как раньше Советской Армии служил. Вот уж кому гнуть спину не тошно.
– Может, и тошно, – предположил Мих.
– Знал бы ты, какая у него зарплата!
– А Неля?
– Неля – непризнанный гений, самый большой секрет секретного НИИ. Ей шестьдесят два года, и ее на встречах выпускников убить готовы: она не меняется, только скулы выпирают все больше. На шее – муж-физик, безработный со времен перестройки, и дочь – бывшая модель, пятый раз неудачно замужем и снова беременна. В их семье, кроме Нели, никто денег сроду не зарабатывал. Интеллигенты блин.
– Неле шестьдесят два? – Мих присвистнул. – Приятно пообщаться с настоящим журналистом. Сразу вся информация по полочкам.
– Заинтересовали они тебя? – Ольга хмыкнула. – Там еще Артур есть – главный рекламист. Между нами – стукач. Вероникины глаза и уши. Доносит самое гнусное и регулярно.
– Любопытно.
– Обычный офис.
– А ты слышала, что Майк Джексон умер?
– Джексон? Да, слышала что-то. Но я международными новостями не занимаюсь. Тут суета у нас, не до него. По-моему, стыдно только от свиного гриппа умереть, как будто ты и не человеком был.
– Увидимся?
– Я Попова жду вечером. Скоро в «Мозаику» приду – принесу вам городские сплетни. Тогда и увидимся.
17. ВЖИВЛЕНИЕ
Редакция «Мозаики» арендовала офисы в гостинице «Старт». «Старт» находился почти в центре города, но никогда роскошным отелем не считался. И уже по тому, что у журнала не было ни собственного помещения, ни типографии, можно было судить о поверхностности этого проекта.
Дело, начатое когда-то вторым гражданским мужем Вероники и показавшееся ей гламурной затеей, загнивало на корню, и только отсутствие настоящей конкуренции позволяло «Мозаике» быть лучшим глянцем областного центра.
Мих разобрался в этом в течение первой недели на новой работе. Рабочее место ему выделили в кабинете Оксаны, выпускающего редактора, – стол и дряхлый компьютер.
– Только у нас Интернет без картинок. Пантин всем блокировку поставил, чтобы порнуху не смотрели, – предупредила Окс.
Окс-ред была низенькой девчушкой, с длинными гладкими пестрыми волосами и карими глазками. Лучшей соседки Мих и пожелать не мог: она показалась ему ненавязчивой и веселой.
Вероника за все это время не появилась ни разу, и Неля тоже не нашла времени обсудить те «нововведения», на которые жаловалась при первой встрече. Артур – невысокий, худощавый, довольно симпатичный парень со слабым подбородком и торчащей темной шевелюрой – подал руку вежливо, но сдержанно.
– Приятно видеть психолога среди простых пациентов.
Мих юмор оценил, улыбнулся. Все быстро переходили на «ты», и он не чувствовал себя чужим этому неспокойному коллективу.
Больше всего суеты было у рекламистов. Размещение рекламной информации в «Мозаике», как оказалось, было основной статьей доходов журнала, и только на втором месте стояла реализация. Звон телефонов, писк факсов, массовые рассылки спама, встречи с клиентами, участие во всевозможных выставках, – у менеджеров рекламного отдела не было ни минуты покоя.
Но у редакторского отдела, куда входил и Мих, эта минута была. Окс-ред просматривала и компоновала уже сверстанный материал. Иногда сама брала интервью, то есть выполняла работу журналиста.
– У нас любят, чтобы совмещали. Вот Оксана, которая дизайнер, она и фотограф, а Лешка-дизайнер – еще и сисадмин.
– Экономят?
– Ну, все шикарно только с обложки. Рекламисты окупают сами себя, у них процент с клиентов, а мы сами себя никак не окупаем, просто без нас нельзя.
– Это Вероника так объясняет?
– Ага. А Сазонова вообще не оформлена – с ней контракт какой-то подписан. Она для имиджа больше, чтобы фамилия звезды местного ТВ стояла под блоком. И она же любовница Попова. Ты знал об этом?
Мих промолчал.
– Странная девица, – продолжала Окс, вскарабкавшись на стул и регулируя кондиционер. – Вот так, кажется, прохладнее. Странная. То врывается со скандалом – статьи мне тут швыряет, то прошмыгнет, как мышь, словно прячется. Никогда не расскажет ничего, ни с кем не поговорит толком. Попов… он такой старый, толстый. Может, поэтому…
Наконец, Неля нашла время для делового разговора. Но до этого он уже узнал от Оксанки о том, что Неля – взбалмошная, нервическая, страдающая то от жары, то от мигрени, то от сырости, то от вспышек на солнце, не переносящая никаких запахов – ни духов, ни мыла, ни сигарет, ни лака для ногтей, беспощадно черкающая чужие репортажи со стабильным приговором «Бестолково!», но на Неле все и держится, даже если она появляется к трем часам дня – по причине чрезмерной занятости и плохого самочувствия, но без нее – не будет никакого журнала, и, следовательно, не будет ни шеф-редактора, ни директора, ни рекламного отдела…
Мих даже удивился. При первой встрече она не показалась ему ни чрезмерно занятой, ни болезненной, и возраста он не угадал. Теперь, наслушавшись страшных историй о грозном главреде, вошел в ее кабинет даже с некоторым опасением. Но она приветливо улыбнулась.
– Как ты освоился?
– Нормально, спасибо.
– Изучаешь?
– Уже нет, – она засмеялся. – Небольшой бизнес. Обычные типажи. Инет без картинок.
– А что удивило? – спросила она серьезно.
– Что журнал делает непрофессиональная команда: учительница младших классов, бывший военный, менеджер банка, инженер-проектировщик.
– Ну, эту команду не я выбирала.
– Вероника то же самое говорит.
Неля нахмурилась.
– Я вас в виду не имел. Просто думал, что журнал профи делают, журналисты, – добавил Мих.
– Опыт – дело наживное, – отрезала она.
И Мих подумал, что ступил на скользкое, что не следовало бы высказывать подобные замечания – ни начальнику, ни вообще малознакомому человеку.
– А что ты вообще читал? Какие книги? – спросила вдруг Неля.