Тор мало что понял из сказанного, уяснил только, что маг хочет, чтобы чародеи Мидгарда открылись миру.
- Разве это проблема? Издаешь указ – и все.
Гарри тихонько рассмеялся, а бог исподтишка любовался расслабленным юношей.
- Нет, в политике так дела не делаются, да и не готово население к отмене Статута, что магическое, что простые люди. Программа рассчитана на пятьдесят лет, за которые нужно попытаться максимально сблизить менталитеты двух народов, вот тогда уже и нужно будет смотреть – отменять или нет, - отсмеявшись, ответил чародей.
Тор украдкой вздохнул, он терпеть не мог все эти политические реверансы, гораздо проще ему казалось покарать несогласного с его волей, уничтожить угрозу миру на корню, буде такая объявится. Он и в Ётунхейм отправился лишь с одной целью – устранить появившуюся проблему, искоренить, чтоб другим неповадно было. Отец же счел опасным для Асгарда его самого. Вот и чародей говорит, что в лоб политические проблемы решать нельзя. Может, в конце концов, это Тор был неправ?
Развивать неприятную тему богу не хотелось, поэтому он решил задать давно уже интересующий его вопрос:
- Расскажи, как так получилось, что твое тело больше не стареет?
Чародей смерил его вмиг похолодевшим серьезным взглядом, от былой расслабленности не осталось и следа. Громовержец тут же пожалел об озвученной фразе. Его любопытство не стоит того, чтобы расстраивать Гарри. Но он не успел вымолвить ни слова, как маг, чуть подавшись вперед, серьезно сказал:
- Правда за правду, Тор, царевич Асгарда. Я рассказываю тебе свою историю, ты же правдиво расскажешь о том, почему тебя изгнал собственный отец.
Тор, ни минуты не задумываясь, ответил:
- Даю слово!
Сын Поттеров откинулся на спинку стула и задумчиво побарабанил тонкими пальцами по столешнице, невидяще смотря в стену. Наконец, помотав головой и, видимо, отгоняя неприятные мысли, он начал:
- Все началось с того, что примерно две с половиной тысячи лет назад мой предок заключил сделку со Смертью.
Комментарий к
Ждали - ловите, к сожалению завтра главы не будет.
========== Часть 20 ==========
- Точные даты, конечно, неизвестны, но на Земле еще не закончился железный век.
- Подожди, Гарри, твой предок пошел на сделку с Хель? – Тор выглядел, мягко сказать, ошеломленным. Еще бы, Гарри и сам, когда нашел -таки записи Игнотуса, долго не мог поверить всплывшим фактам, одно дело - детская сказка, и совсем другое – неприглядная реальность.
- Но это же невозможно! Хель не может покинуть пределы своих чертогов, как не могут живые спуститься в ее царство! - бог даже подскочил от праведного возмущения на стуле. Гарри криво усмехнулся и тоже встал, направился в гостиную, жестом пригласив громовержца за собой.
- Уж не знаю, что там она может, а чего нет, но к Игнотусу – моему предку – она явилась. Хотя, формально, Смерти во плоти там не было, конечно.
Гарри закутался в флисовый плед и присел рядом с устроившимся на диване громовержцем. Глаза за день устали и он с удовольствием снял очки и откинул их на стоящий неподалеку столик. Окружающий мир тут же подернулся мутноватой дымкой. Маг с комфортом устроился и продолжил:
- Игнотус был друидом, служителем природы. В те времена свирепствовала эпидемия, и надвигался очередной ледниковый период, поэтому друиды приносили человеческие жертвоприношения разгневанным богам. Земля Стоунхенджа – алтаря Англии – была насквозь пропитана кровью и смертью. Вот на одном из таких, - Гарри вновь не сдержал горькой кривой улыбки, - «мероприятий» и привиделась моему прадеду Костлявая, предложила за хорошую плату выполнить ее поручение. Игнотус должен был в назначенное время отправиться на материк, найти беременную женщину и помочь ей справиться с родами, спасти младенца. Достаточно странное желание для Смерти, правда? – маг, прищурившись, посмотрел на слушателя – тот заворожено слушал, не отрывая от него взгляда и не замечая ничего вокруг.
- Он писал, что та женщина страшно мучилась, когда Игнотус нашел ее одну в небольшом домике на побережье моря. Раздувшийся живот синел, кожа лопалась, от нее веяло зимним холодом. Когда она разглядела пришедшего, то умоляла спасти ребенка, говорила, что ей все равно не выжить. Игнотус разрезал ее живот и вынул слишком большого младенца, женщина такого бы родить сама не смогла. Роженица, разумеется, погибла, целительная магия в те времена находилась в зачаточном состоянии. Ребенок же выглядел совершенно здоровым и весьма сердитым. Игнотус писал, что новорожденный кричал так, что дрожали стены домика, - Гарри легко улыбнулся. Его предок вообще любил преувеличивать, эта черта его характера прослеживалась сквозь весь текст его хроник.
- Почти сразу друид услышал, что к убежищу женщины кто-то бежит. Он успел положить рожденного в объятия женщины и спрятаться, и он видел, как в дом зашло неизвестное ему существо - слишком высокий для человека, синекожий мужчина, который со скорбью смотрел на умершую. Потом он взял дитя на руки, и кожа младенца посинела. Существо ушло и унесло ребенка с собой, а еле живой от страха Игнотус вернулся в Стоунхендж, требовать у Смерти заслуженную плату.
Гарри поплотнее закутался в покрывало, неприятный рассказ выматывал не хуже марш-броска. Тор, видимо, его маневр заметил, он встал и молча подбросил в камин дров. Маг благодарно ему улыбнулся и продолжил:
- Что можно взять у смерти? Ее отсутствие, разумеется. Игнотус запросил у нее вечную жизнь, бессмертие. На что Костлявая подарила ему три артефакта и сказала, что если сможет он их объединить, то и получит желаемое. Еще добавила, что лишь тот, кто смерти не убоится, способен на это. Прадед, конечно, ничего не добился, но и сами по себе подарки Смерти оказались стоящими вещами. Волшебная палочка, увеличивающая потенциал владельца вдвое, - Гарри вытянул из воздуха свой волшебный инструмент.
- Камень, способный вызвать эхо умершего из информационного поля галактики, - черная невзрачная галька оказалась на ладони.
- И мантия, которая может спрятать от нежеланного взгляда лучше любой магии, - сквозь пальцы заструился невесомый серебристый материал.
- Волею судьбы все три артефакта оказались у меня: мантия – в наследство, камень – в подарок, а палочка – как трофей в самом дурацком выигранном мной поединке, - при этих словах маг мечтательно улыбнулся, вспоминая, как двинул Малфою в нос. Некоторые воспоминания не теряют своей ценности ни со временем, ни с возрастом.
- Двадцать лет назад у магов Англии и Европы шла война, в центре которой оказался я. Не хочу пересказывать этот период истории, но в результате него мне пришлось добровольно отправиться на смерть от руки врага.
Тор рядом стремительно развернулся к нему всем телом.
- Ты сделал что? – его голос был тих, но от громовержца веяло беспокойством и опасностью. За окном небо стремительно затягивалось тучами. Не маг он, как же!
- Ты пошел на смерть? Но зачем? Ты же был ребенком еще! Где были ваши воины? Почему позволили такое?
Гарри улыбнулся такому проявлению беспокойства о себе и положил руку разошедшемуся богу на плечо:
- Тише, Тор, успокойся, ты сейчас тут месячную норму осадков выдашь.
Гарри кивнул головой в сторону оконного проема. Громовержец, нахмурившись, неверяще посмотрел на творение магии своей. Потом упрямо повернулся к Гарри, взял его ладонь в свои руки и велел:
- Продолжай, юный Гарри.
Маг хмыкнул.
- Выбора особого, в общем-то, не было – или я умираю добровольно, или мой враг разрушает целую школу, полную детей. Да и на этом он бы не остановился. В общем, в момент смерти артефакты объединились, их структура слилась воедино, хоть они и находятся до сих пор в трех предметах, по сути, являются одним целым. В общем, я стал бессмертным.
Гарри почувствовал, что его ладонь сжали сильнее, чужие пальцы дрогнули. Высвободить руку он уже не пытался, маг хорошо помнил, что у Тора хватка что надо.