— Какой ты колючий, — сказал он.
Отец засмеялся. Он уже неделю не брился.
— Откуда ты? — спросил он.
— Сейчас из Лиона; я выехал в восемь утра. Приблизительно полпути меня подвез грузовик. Это было очень кстати, я совсем выдохся. Представляешь, сколько километров я отмахал.
Ему было жарко. Он похудел, под глазами были синяки. Когда он смеялся, на смуглом лице ярко белели зубы.
— Нечего стоять тут, — сказал отец. — Пошли в дом. Ты, верно, проголодался с дороги.
— Немножко. Но главное — мне хочется пить.
Мать поспешила в дом, чтобы накормить его. Кухня вдруг стала светлой, полной солнца, несмотря на закрытые ставни и опущенную штору. Все ожило или, казалось, вот-вот оживет. У матери было такое ощущение, что вместе с Жюльеном в дом ворвался какой-то сумасшедший мир.
— Я не затопила плиту, — сказала она. — Мы с отцом ели холодное, так, просто перекусили… Что тебе приготовить?
— Плевать. Поем, как и вы. Сделай мне яичницу, если яйца есть. Во всяком случае, не растапливай плиту. Это слишком долго.
Отец пошел в погреб за яйцами, а мать нарезала помидоры для салата. Когда отец вышел, она еще раз обняла сына, сидевшего за столом.
— Господи боже… Господи боже… — то и дело повторяла она.
В первые минуты старики не могли прийти в себя. Отец ходил вокруг стола, суетился.
— Сядь, Гастон, ты только мешаешь.
— Но я хочу помочь, скажи, что надо делать.
— Нет-нет, оставь, я сама.
— Ну чего вы горячку порете, — сказал Жюльен. — Нам не на пожар.
— Но уже скоро час, — заметил отец.
— Не все ли равно, который час! — крикнула мать.
Отец пожал плечами и сел на место.
— Тебе, может, и все равно, — сказал он, — но мне хочется немного отдохнуть. А долго лежать не придется, надо еще полить вечером сад и огород.
Тишина.
У матери даже дыхание перехватило.
— Ну знаешь… знаешь… Это все-таки поразительно! — проворчала она про себя.
Отец сел, положил руки на стол, приготовился есть. Его спокойствие обезоруживало мать.
— Если бы я знала, что ты приедешь сегодня, — сказала она Жюльену, — я бы испекла пирог со сливами. На большом дереве в конце сада есть спелые.
Жюльен ел с аппетитом. Прожевав, он предложил:
— Испеки завтра. Если хочешь, я нарву слив.
Когда он наконец управился с помидорами, мать спросила:
— Так где же ты был?
— Ну, этого в двух словах не расскажешь!
Продолжая есть, он начал описывать свое путешествие. Юношу из Домбаля он оставил в Лионе в городской больнице, дальше он поехал один и в общем потоке докатился до Тулузы.
Он прервал рассказ и принялся за яичницу, которую подала ему мать.
— Как-никак, а сегодняшнее событие надо отметить, — сказал вставая отец.
Он вышел. Мать спросила:
— А из Тулузы ты не мог вернуться раньше? Все уже давно дома.
— Потому что они вернулись сразу. Я бы тоже мог, но монеты у меня еще остались, и я подумал: «Глупо быть так близко от моря и не повидать его». Понимаешь, я ведь не видел моря, а тут такой случай.
— Ты… ты…
Больше мать ничего не могла выговорить. Она видела, что сын не шутит. Он спокойно ел, макая кусочки хлеба в желток.
Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Услышав, что хлопнула дверь погреба, она быстро, очень быстро сказала:
— Господи, как ты не понимаешь… Главное, не говори этого отцу.
— Но, мама…
Она волновалась. Она видела, что он не понимает, но продолжала настаивать:
— Придумай что-нибудь, все равно что, что хочешь, я… потом я объясню тебе… Но не говори ему… Ни в коем случае… Обязательно надо что-то придумать.
На лестнице уже слышались шаги отца. Она понизила голос:
— Очень тебя прошу.
Жюльен пожал плечами, как бы говоря: «Как тебе угодно. Но я не вижу тут ничего дурного».
Отец вошел. Он поставил на стол запыленную бутылку вина.
— Ему столько же лет, сколько тебе, — сказал он.
— Ты говорил, что бережешь эти бутылки к его свадьбе, — заметила мать.
— Боюсь, как бы оно не дало осадок, я даже по цвету замечаю.
Он поднял бутылку и посмотрел ее на свет. Потом, поставив обратно, прибавил с улыбкой:
— А кроме того, ты предпочитаешь красное.
— Что обо мне говорить, — сказала мать, — сейчас, когда у меня все внутри перевернулось…
Отец перебил ее:
— Да ты понимаешь, какое это вино! Надеюсь, ты не будешь от него нос воротить. Особенно сегодня.
Она не ответила. Она посмотрела на Жюльена. Она думала о его поездке; о том, что он вбил себе в голову обязательно доехать до моря… Думала и о своем обете господу богу… Ей вдруг захотелось смеяться, но она сдержалась.