— Людмила Михайловна, нужно срочно ехать в больницу!
— Лара, вы позаботитесь о моём мальчике?
В этом вопросе такой заряд чувств, что я нервно сглатываю.
— Да.
— Игорь, разберись со всем. Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, я должна обсудить с вами Димины процедуры и всё остальное.
Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой.
— Готовы?
— Да.
Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в её глазах страх. В этот момент мы — родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю её тонкие пальцы. Суставы, искривлённые артритом, ощущаются, как бусины в моей руке.
— Я провожу вас до машины.
Она не отвечает, но взгляд уже чистый и безмятежный, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность. Не себе, так хоть кому-то.
Вокруг «скорой» никого, только лужа света от фонаря.
— На самом деле мне везёт, — сухо улыбается Людмила Михайловна. — Все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Говорят, что обычно больным приходится намного хуже.
Я не хочу, чтобы она уезжала. Держусь за прохладные пальцы, тянусь за ней, как будто в её доминирующем присутствии скрывается путь к моему спасению.
А потом я остаюсь одна на пустой улице. Изогнутая тень в овале фонарного света.
— Я перенесу твои вещи и поговорю с хозяевами, — предлагает Игорь, выйдя из дома, а я направляюсь на поиски Димы.
Светловолосый мальчик смотрит на меня исподлобья, потом кривит нос, говорит: — Я взрослый, мне не нужны няньки, — и уходит.
Добро пожаловать в «отпуск».
Я сажусь на порог и смотрю в темноту, дожидаясь возвращения Игоря. Он протискивается, не задевая меня, и грохает чемодан на пол.
— Давай сначала разберёмся с твоей комнатой, а потом и со всем остальным. Будем надеяться, что я помню, где что хранится, давно уже здесь не хозяйничал. В детстве мы с Василием отдыхали здесь каждое лето.
— С Василием?
Как будто кто-то приложил ледяной кубик к горлу. В этом доме живёт мужчина?
— Да. Димкин отец, Василий.
Василий. Дыши, Лара, Василий тебе не знаком. В этом городе живёт много мужчин, не все они связаны с чудовищем.
— А где он сейчас?
Игорь дёрнулся и посмотрел на дверь, за которой исчез Дима.
— Погибли с женой во время экспедиции. Альпинисты.
Вместо сочувствия, меня заливает облегчение. Стыдно, очень, но теперь я могу дышать. В доме нет мужчины.
Не желая развивать эту тему, Игорь повёл меня по дому. Отменная кухня, высший класс, новая техника, чисто, уютно. Порывшись в ящичках, Игорь достал связку ключей, лекарства и инструкции и повернулся ко мне с ожидаемым «Эврика!».
— После первого инфаркта Людмила Михайловна всё приготовила, чтобы за Димкой ухаживали. Только, к сожалению, в прошлый раз ей это не помогло.
Пробежав глазами инструкции, я встретила испытующий взгляд Игоря.
— Я справлюсь, в этом нет ничего сложного. Отправляйся в командировку.
— Спасибо, Лара. Я вернусь через четыре дня, но к тому времени уже свяжусь с остальными родственниками. Найдём тебе замену или наймём кого-нибудь. Если хочешь, я могу остаться на ночь, выеду рано утром.
Предложение, загруженное до завязки скрытым смыслом. — Нет, не хочу, мы с Димой справимся.
В доме четыре спальни — хозяйская, Димина и две пустые. На Диминой двери красуется кривая надпись «Не входить». Я выбрала единственную спальню на первом этаже, чтобы быть подальше от детской. Хотя боюсь, что Дима всё равно услышит мой крик. Ничего не поделаешь, даже снотворное не могу принять, раз ребёнок болеет.
— Правильно выбрала, — улыбнулся Игорь. — Отсюда отличный вид на море. Лара, знаешь… некоторые случайности не случайны.
— Знаю.
Понятия не имею, на что именно он намекает, но не собираюсь выяснять. Более того, упорно стараюсь не думать о вмешательстве судьбы в мои планы. Я всего лишь помогаю женщине, которой сейчас труднее, чем мне.
— Спасибо, Лара.
— Не за что.
— Осталось найти деньги. Или давай сделаем проще: я сам оставлю вам денег на несколько дней.
Игорь полез за бумажником, но я протестующе замахала руками. Я не беру чужих денег, это — одно из моих многочисленных утомительных правил.
— Забей. Потом рассчитаемся.
— Уверена?
Я обвела взглядом выбранную мною спальню и насмешливо вздёрнула бровь. Разительное отличие от пристройки, которую я сняла с таким трудом. Двуспальная кровать с клетчатым покрывалом, телевизор на стене, шкаф-купе. А на противоположной стене — большое окно, за которым ощущается море. Не видишь, но знаешь, что оно там, и от этого становится легче дышать.