Чудовище боится оставлять меня в своём доме.
Тёмные эмоции, суровый взгляд, плотно сжатые губы. Подхватив меня за талию, Макс пнул дверь в спальню и швырнул меня на кровать. Удерживая полотенце, я вскочила, не желая снова сдаваться его грубости.
— У тебя десять минут, чтобы исчезнуть. Вон! — гаркнул он и захлопнул дверь.
Я не успела даже дёрнуться, не сказала ни слова в свою защиту, не возмутилась. Я растворилась в прошлом.
Глава 3. Макс
Через шесть минут сорок секунд я уже сидела на продавленном диване «виноградного домика». Я засекла время, потому что каждая секунда тикала во мне сердцем, и, убегая от чудовища, я считала их, одну за другой. Знаю, что Макс следил за мной из окна. Я чувствовала на себе его взгляд, липкий, как смола. Запыхавшись, влетела в пристройку, опрокинула на пол чемодан и села, пытаясь отдышаться.
Я выжила. Встретилась с Максимом Островским, посмотрела ему в глаза и не сошла с ума. Я — молодец, мне есть, чем гордиться. Я разомкнула порочный круг прошлого и втолкнула в него настоящее, надеясь, что после этого бешеный взгляд чудовища уйдёт из моих кошмаров. От пережитого дрожат колени, а в крови беснуется адреналин. Я — никто, ничто — заставила чудовище испугаться и выгнать меня из дома. Он обжёгся моей ненавистью. Сколько же людей он обидел на своём пути, если не удивляется презрению незнакомки?
Моя возродившаяся сила тает на языке терпкой сладостью, и я пьянею. Встаю, обхожу жалкую пристройку в поисках дела, в которое можно вложить неуёмную энергию. Мою окна и пол, чищу раковину, разбираю инструменты. Хозяйка заглянула, последила за мной пару минут, потом ушла, утомлённая моим неистовым энтузиазмом.
Потом я приняла душ, чтобы смыть с себя пыль и липкий мужской взгляд.
Вроде всё хорошо, но почему-то этого мало.
Мне хочется сделать ему больно.
Нет, Лара, даже не пытайся, это не было частью плана. Об этом даже думать опасно.
Как же я боялась, что это произойдёт! Ведь я не смогу причинить ему боль, никак, и погибну в тщетных попытках. Кто он — и кто я. Он вышвырнул меня из дома, не прилагая усилий. Он — бессердечный преступник, а я — никто. Даже если я просто напомню ему о прошлом, выскажу мою ненависть, он без зазрений совести скинет меня с лестницы.
Чтобы избавиться от паники, нужно начать с малого. Психологи назвали это «иерархией страха». Начинаешь с малого и доходишь до большого. Конечно же, они не знали, что речь идёт о чудовище, я не могла рассказать им всю правду, но сама придумала путь к излечению. Сначала просто думать о Максе, представлять нашу встречу и научиться сдерживать ужас. Следующим этапом должна была стать встреча издалека. Я бы следила за его домом, чтобы увидеть, как он садится в машину, или поливает цветы, или выносит мусор. Что-то безобидное и далёкое. Пережив это, я бы заставила себя посмотреть на него вблизи, может, даже сказать соседское «здравствуйте» и поговорить о погоде. Крохотные, тщательно запланированные шаги привели бы меня к излечению и подарили спасение от кошмаров и бессонницы.
Судьба разрушила мою «иерархию страха», столкнув нас с Максом лицом к лицу. Психологи назвали это «конфронтацией» и предупредили, что таких ситуаций лучше избегать. Последствия могут быть весьма неприятными.
Интересно, что считается неприятным последствием встречи с чудовищем? Смерть?
Расслабившись под обжигающими струями, я приняла решение. Два дня. Дам себе два дня на размышления. Отдохну, приду в себя. Вдруг конфронтация мне поможет? Я пережила встречу с Максом и теперь постараюсь закрыть эту страницу и решить, что делать дальше. Макса накажет судьба, а моя задача — не мстить, а научиться жить.
Хорошее, трезвое решение. Однако судьба предложила альтернативу. Вернее, не предложила, а втолкнула в моё убежище. Вечером в «виноградном домике» появился Макс. Постучался, сразу же открыл дверь и уставился на мой купальник. Я только что вернулась с пляжа, досидела аж до самой темноты. Шла обратно наощупь, оглядываясь по сторонам и позволяя адреналину щекотать нервы. Я выгуляла страх, чтобы он выпорхнул из меня, не возвращаясь во сне. Чтобы не кричать в чужом доме.
— Дима не может принять лекарства, — сухо произнёс Макс и скрестил руки, оценивая моё неподдельное удивление. Как это — не может? С утра мог, днём мог, а теперь — нет?