Я ненавижу то, что он прав.
Когда мы садимся в машину, Дима молча откидывается на сидении и закрывает глаза. Не успеваем выехать с парковки, как он кашляет, всего пару раз, но при этом морщится. Провожу рукой по его вспотевшему лбу и достаю пакет с ингаляторами.
— Дима! Почему ты ничего не сказал?! — мой голос гремит, как жестянка. Макс снова паркуется и, выскочив из машины, открывает дверь и смотрит на племянника.
— Мне было весело, не хотелось всё портить, — вяло объясняет тот. В пакете с ингаляторами я замечаю две полные бутылки воды.
— Дима! Когда ты в последний раз пил?
— Не помню.
Пытаюсь открыть бутылку, но потные руки скользят, и Макс выхватывает её, на секунду касаясь моих пальцев. Это неожиданно и неприятно, и мы смотрим друг на друга, как будто оценивая нежелательный контакт. Оба остаёмся недовольны.
Дима жадно выпивает полбутылки, я пересаживаю его поближе к себе, и мы делаем дренаж и гимнастику. Похлопываю по рёбрам, он наклоняется, откашливается, благодарно кивает.
— Что я могу сделать? — спрашивает Макс с такой тревогой в голосе, что я приказываю себе забыть, кто он такой на самом деле.
— Будем надеяться, что это из-за обезвоживания. На жаре и без жидкости Диме трудно откашляться. Но всё равно поедем в больницу, там сделают ингаляции посильнее.
Макс благодарно кивает, радуется, что может хоть чем-то помочь. Сесть обратно за руль и гнать, гнать, гнать.
Дима приканчивает бутылку и устраивается на моём плече.
— Мне лучше, — сопит мне в руку. Дышит часто, но ничего страшного.
— Поехали! — командую. — И включи кондиционер на пару минут. Слишком сухой воздух — это плохо, но в машине невыносимая жара.
Макс несётся на бешеной скорости. Я пытаюсь его успокоить, но получаю в ответ только укоризненный взгляд.
— Всё-таки хорошо, что вы друг друга терпеть не можете, — вдруг усмехается Дима. — Из вас вышли бы хреновые родители.
— Фиговые, — автоматически поправляю я, и тут до меня доходит, что именно он сказал.
— Почему? — неожиданно спрашивает Макс.
Ошарашенная, я пытаюсь разглядеть его лицо в зеркале заднего вида, а Дима хихикает, явно довольный тем, что дядя задал этот вопрос.
— Забыли напоить ребёнка, а теперь ещё и в аварию попадём на такой скорости, — смеётся он.
— Ребёнок! — фыркаю я и напеваю мелодию из «Шрека». Макс снижает скорость и молчит.
**********
Макс несёт Диму на руках, спешит, а я бегу следом. В приёмном отделении мальчика сразу узнают, и я не знаю, хорошо это или плохо. Через десять минут он уже сидит у компрессорного ингалятора, а мы с Максом стоим рядом, как виноватые родители. Нам не хватает места, слишком тесно, слишком близко. Наше прошлое не умещается в крохотном лечебном кабинете.
Дима довольно щурится, глядя на наши виноватые лица. Врач открывает дверь и разглядывает нас, как будто решая, кому не место рядом с ребёнком.
— Это — Лара и мой дядя, — жизнерадостно объявляет Дима. Его явно развлекает наше вынужденное приключение.
— Здравствуйте, Лара и дядя, — улыбается врач. — Как только процедура закончится, я осмотрю Диму как следует, но предупреждаю заранее — до утра мы его не отпустим. На всякий случай.
Макс не находит себе места, в буквальном смысле. В кабинете слишком тесно.
— Пойду узнаю про отдельную палату, — говорит он мне. МНЕ. Он МНЕ отчитывается.
— Хорошо.
Дима закатывает глаза и хихикает, глядя на наши неловкие расшаркивания.
Врач пытается расшифровать ситуацию. Приходится пояснить, что я — медсестра, помогающая во время болезни бабушки.
— О, понимаю! Не волнуйтесь, мы позаботимся о Диме. Можете идти.
Вот так, запросто, врач отпускает меня, а я стою, взявшись за дверную ручку, не в силах её повернуть. Дима не смотрит на меня, но стискивает край стола так сильно, что побелели суставы.
Полчаса назад мы попрощались, а теперь снова вместе, сильнее и ближе, чем раньше, слушаем пыхтение ингалятора.
— Или останьтесь, — мягко говорит врач, читая мой потерянный взгляд.
Я остаюсь, и мы с Димой выходим в комнату ожидания. Я беру детские книжки из неровной стопки и читаю вслух. Сказки для маленьких, детские истории. Других нет. Дима закатывает глаза и притворяется, что не слушает, но я чувствую, что ему это нужно. Иногда ему необходимо быть просто ребёнком, которому читают сказки, которого держат за руку.