**********
…- Двигайся! Слышишь, что говорю? А ну быстро пошла, а то убью! — Взбешённый шёпот, тычок под рёбра, и Олави тащит меня за волосы.
Ноги не слушаются, я всё ещё чувствую на себе взгляд чудовища. Только бы он меня не нашёл! Только бы не выбежал в сад, чтобы забрать меня себе.
— Я его боюсь! — шепчу в ответ, и Олави больно дёргает меня за волосы и волочит по низкому кустарнику.
— Быстро! Меня надо бояться, а не его! Поднимайся!
Карабкаюсь на ноги, хватаюсь за его брюки и тут же получаю весомый удар в лицо.
— Совсем дура, что ли, ты чего встала в полный рост? Молчи и быстро двигайся за мной. Если нас остановят, скажешь, что мы просто гуляем. Поняла?
Да.
Просто гуляем. Я полураздета, вымазана в земле, вся в занозах, с разводами косметики на лице.
Мы бежим вдоль заборов на полусогнутых ногах. Ремешок босоножки цепляется за куст и лопается, но у нас нет времени на остановку. Я хромаю, но стараюсь не отставать. Прямо «Золушка» на новый лад. Олави заталкивает меня в машину и бьёт наотмашь. Я покорно принимаю наказание, потому что за эти несколько дней привыкла к тому, что он винит меня во всём. Отлетаю к противоположной двери, прикусываю язык и сжимаюсь в комок, надеясь стать невидимой.
Олави поворачивается к водителю и кратко объясняет: — Нас подставили. Ребята меня прикрыли, но их взяли, и машина срывается с места. Убедившись, что за нами нет погони, Олави снова занялся мной. — Дура! Ты зачем орала? — Когда он входит в раж, то кажется невменяемым. Разительный контраст с холёной внешностью успешного мужчины. — Совсем свихнулась? Только пискни, я тебя… — Перед глазами блестит нож. Олави нравится угрожать мне ножом, он наклоняется ближе, усмехается, впитывая мой страх. Задирает юбку, смотрит на трусики и довольно улыбается. — Он не успел тебя трахнуть, да? Вот же, мудак…
Снова бьёт, но уже не так больно.
— Приведи себя в порядок, и чтобы ни звука, пока не окажемся в поезде. Поняла?
Кто-то оборачивается с переднего сидения и протягивает Олави таблетку. Он пытается впихнуть её между моих сжатых губ, потом нажимает на щёки, и я открываю рот, невольно заглатывая горечь. Олави смеётся, и я изо всех сил кусаю его за палец. Вкладываю в укус всю свою ненависть. Олави грязно ругается и бьёт меня по щекам, по груди, куда попало.
— Не по лицу, Олави! — раздаётся спереди. — Нам ещё через вокзал её вести!
Машина останавливается, меня волокут, потом несут, а вокруг — кисель. Гоязный пёстрый кисель, кишащий расплывчатыми образами…»
— Проснись! Эй, Пар, слышишь? Подвинься!
Вскакиваю на постели, испуганно моргаю и беру протянутый мне стакан.
— Пей, это вода, — говорит Дима. — Ну, ты орёшь! Соседи будут жаловаться.
Он стоит у кровати со своим одеялом в руках. За окном — рассветное марево, любимое время моих кошмаров — три часа утра.
— Давай, подвинься. Кровать-то двуспальная, а ты поперёк разлеглась.
— Спасибо, Дима, но я не хочу тебя беспокоить.
— Мне не сложно, — он забирается в кровать. — Я сделаю так, что твои кошмары исчезнут.
Вытираю пот со лба, послушно двигаюсь, и Дима устраивается на кровати со своим одеялом.
— Девчонки всегда перетягивают одеяло на себя, поэтому я принёс своё, — деловито объясняет он, и страх уходит. Кошмар отступает, образ Олави рассеивается, впитываясь обратно в память, и остаётся только горечь во рту. Я иду в ванную, чтобы умыться, и останавливаюсь, как вкопанная. Макс, всё ещё полностью одетый, стоит в дверях, прислонившись к косяку. Я ежусь под его взглядом, хотя он смотрит мне в лицо, не спускаясь ниже. Одёргиваю пижаму и продолжаю путь.
Может, сказать ему, что в этот раз я кричала не из-за него? Нет, не стану.
Когда я возвращаюсь из ванной, он устроился в кресле и прикрыл глаза. Не доверяет мне? Боится оставлять наедине с Димой? Неужели он всё ещё думает, что я смогу причинить ему вред? Обида накрыла меня, ранила, и я завернулась в простыню и закрыла глаза. Дима уже сопел, обняв подушку, своим присутствием отгоняя мои кошмары. Я же лежала без сна, глядя на розово-синий рассвет.
— Спи, я буду рядом, — тихо сказал Макс.
Он думает, что мой кошмар связан с Игорем?
— Нет, не надо, — поднимаюсь на локте и поворачиваюсь к нему. А вот теперь он разглядывает мою грудь, плечи, живот, потом с трудом отрывает взгляд и смотрит мне в глаза. — Я не боюсь. Игорь меня не напугал.