— Сука, — отозвался Игорь без промедления.
— Уж не кобель, это точно. Вопросы есть?
— Есть. Почему он? Почему не я? Ты даже представить себе не можешь, что он за человек. Хотя знаешь, так даже лучше, это и будет твоим наказанием. Пусть он вывернет тебя наизнанку, разрушит твою жизнь, и тогда мы будем квиты.
Я засмеялась. Ей-богу, просто взяла и засмеялась в ответ. Мою жизнь можно смотреть, как кино, только нужно запастись целой горой попкорна. И салфеток.
— Очаровательно. Молодец, Игорь, отомстил. Даю тебе тридцать минут, чтобы забрать заявление. Мне ехать в полицию?
— Нет.
Ледяное, ненавидящее «нет».
Игорь отключился, а я посмотрела на Макса. Моя выходка его не порадовала, но он молча ждал, что я предприму дальше. Хочет заработать прощение, видишь ли. «Я сам. Не лезь в мои дела». Альфа чёртов. Ищет для себя отпущения грехов. Нет уж, не выйдет, я всё сделала сама, а он пусть и дальше мается.
Ох.
Душа кричит от напряжения, я больше не выдержу. Ведь чувствую, что способна подарить ему прощение прямо сейчас, и от этого мне самой станет легче, но не могу. Говорят, прощение лечит. Так вот: мне придётся найти другой путь к спасению. В другом месте. Не здесь. Не с ним.
Осознание этого ударило меня, как молния. Я должна уехать, срочно, иначе я буду болтаться на грани прощения, мучая и Макса, и себя. Да и Диму заодно.
— Обещай, что сообщишь, если Игорь не заберёт заявление.
— При условии, что ты ответишь на один вопрос. Игорь действительно приставал к тебе в поезде?
— Да и нет, — выкрутилась я. — Он пытался за мной ухаживать, по-хорошему. Он из тех парней, кто слетает с катушек, только если им отказывают.
— «Только если»! Надо было бить сильнее.
Макс говорит так гневно, как будто нас соединяют трепетные чувства. На самом деле он всего лишь ищет прощения, хотя и не понимаю, зачем. Такие, как он, не ищут, они берут силой.
— Давай не будем притворяться, нам это не к лицу. Я уеду завтра утром, до вокзала доберусь сама. Дима в полном порядке, так что волноваться не о чем. С ингаляторами мы разобрались, с гимнастикой тоже.
— Что ты скажешь Диме?
— Он знает, что мне нужно привести в порядок мою жизнь.
— Удачи, — просто говорит Макс и отворачивается к окну.
Я иду прочь. Сгораю от желания остаться, и эта мысль корёжит меня. Хочется причинить Максу боль, потому что… потому что он не такой, как я себе представляла. Не такой, как я придумала. Я не могу больше винить Макса за прошлое.
Останавливаюсь в дверях, оборачиваюсь для пущего эффекта.
— Ах да, совсем забыла. Ещё раз дотронешься до меня, и я выцарапаю тебе глаза.
**********
Я уезжаю на следующее утро, после бессонной ночи, проведённой в беседке, и короткого прощания с Димой. Он улыбается и болтает о грядущих встречах. А я коплю слёзы, одну за другой, и удерживаю в себе, чтобы выплеснуть по дороге на вокзал, к ужасу таксиста. Сажусь на поезд, выхожу на небольшой станции, запутываю следы, как истинный параноик. Никому не доверяю и не собираюсь. Особенно Максу. Пересаживаюсь, еду на автобусах и такси и, наконец, после долгих часов пути, прибываю на место.
Домой.
Глава 4. Дом. Любимый дом
Место, в котором я родилась, вам не знакомо. Его название не вызовет никаких ассоциаций, кроме скуки. Один из тех крохотных городков, в которых по прибытии на вокзал можно сказать водителю такси: «Отвезите меня в гостиницу», и он не спросит, в какую, так как гостиница всего одна. По крайней мере, так было во времена моего детства. В моём городке существуют такие понятия, как «главная улица», «центральный клуб» и «большой город». Последнее словосочетание — самое главное, ибо молодые жители таких городков делают всё возможное, чтобы попасть в «большой город».
Хватит кавычек, и так всё понятно.
— В гостиницу, — попросила я таксиста, удивлённо понимая, что ничего не могу поделать с внезапно проснувшейся во мне гордостью. Ведь я стала жительницей большого города. Это генетика, что ли? Мы запрограммированы гордиться тем, что попали в большой город, создали себя, доказали, что мы ничем не хуже тех, кто там родился.
Только вот в моём случае эта гордость неуместна, но, тем не менее, я смотрю по сторонам с чувством противного превосходства. Стайка девиц с подтаявшим макияжем толпится на солнце, поглядывая на проходящих парней. Старушки сплетничают в сквере. Мне кажется, что я узнаю их всех, хотя и понимаю, что это невозможно, так как прошло восемь лет. А вот и улица, на которой я родилась, одна из главных, ведущая к химзаводу. Я могу пройти по ней с закрытыми глазами и описать каждый дом. Отдаю таксисту деньги и захожу в гостиницу, впитывая характерный запах застоялого воздуха и пыли.