Чтобы излечиться, я должна была вернуться домой. Вспомнить, какой я была раньше, до того, как затерялась в безумии Олави. Поэтому я старательно копила деньги на побег. Когда я приступила к учёбе, Олави позволил мне открыть банковский счёт и положил на него часть моих «модельных» денег. Это стало одним из его широких жестов: он пытался подарить мне настоящую, нормальную жизнь. Олави не знал, что эти деньги должны были купить моей семье защиту, а мне — свободу. Я выучилась на медсестру и соглашалась на любую работу, только бы накопить достаточно денег, чтобы нанять охрану для моей семьи. Работала ночами, в праздники, в выходные и жила в постоянной панике, что Олави раскусит мой план и отберёт деньги. Он может, он такой. Он бы позволил мне купаться в иллюзии, что мне удалось его обмануть, а потом закрыл бы счёт без моего ведома. Олави способен на всё.
У Олави были любовницы, много, постоянно. Чем больше времени я проводила в колледже и на работе, тем больше любовниц он заводил. Приводил их домой, пытаясь вызвать мою ревность, и бесновался, когда я не реагировала. На самом деле я была благодарна им до слёз.
По ночам, пьяный и глубоко несчастный, Олави приходил ко мне и утыкался лбом в грудь.
— Лара, обещай, что я тебя не сломал! Ты ведь попробуешь, да? Попробуешь подарить мне настоящую жизнь?
Я лгала каждый раз, рьяно, громко. Только потом узнала, что в этом мне помогала его сестра. Она уговаривала Олави дать мне время, не настаивать. Она не могла не знать правды о наших отношениях, о моих синяках и постоянном страхе. Несколько раз пыталась заговорить со мной об этом, предложить помощь. Но чем могла мне помочь одинокая слабая женщина? Я не скажу вам, как её звали, это не имеет значения. Она — всего лишь часть окружавшего меня бессилия.
Однажды она не выдержала и задала прямой вопрос.
— Лара, если Олави совершил что-то ужасное, если он держит тебя силой, скажи мне.
Её губы дрожали. Капля пота затерялась в седине на левом виске, и я протянула руку и погладила её, почувствовала влагу её страха.
Она знала, что представляет из себя её брат, и боялась его до жути.
— Не волнуйся за меня, — искренне попросила я, вспомнив о поддельных медицинских справках.
— Ты счастлива?
Какой идиотский вопрос!
— Я жива.
Я обняла её и ушла.
Олави узнал и об этом разговоре. Мы с его сестрой не виделись несколько дней, но даже неделю спустя нельзя было не заметить жёлто-зелёные синяки на её предплечьях, когда она, забывшись, закатала рукава свитера.
Однажды я запрыгнула в такси и приехала в отделение полиции. Встала в дверях, силясь восстановить замершее дыхание. Отказалась показывать документы и заходить в кабинет, слишком живым было воспоминание о прошлой попытке спасения. Прямо у входа спросила серьёзного полицейского, что они делают в случаях, когда кто-то угрожает жизни подданных другой страны.
— У нас сложились отличные отношения с властями большинства стран. Мы сотрудничаем с ними в проведении расследования.
Расследование.
У меня не было никаких улик и ни единого свидетеля, а у Олави — мои медицинские справки, уважаемый бизнес и имя. Кто поверит, что справки поддельные? Олави способен на всё — подкупить врачей, обмануть полицию. Если Олави чист, никто не поверит моей безумной истории. Даже если психологи попытаются меня защитить, кто спасёт мою семью? Никто.
— Проходите, садитесь, вам принесут чай или кофе, — полицейский гипнотизировал меня взглядом, как бешеного зверя. — Я не потребую от вас ничего, что вы сами не захотите рассказать, — осторожно пояснил он.
Я медленно пошла за ним и взглядом указала на стол у самых дверей.
— Вам будет удобнее в отдельной комнате, где нас никто не услышит.
— Мне удобнее здесь.
Сев на краешек стула, я начала:
— Если кого-то удерживают силой…
Он сможет и сам додумать, не маленький.
— …тогда мы делаем всё возможное, чтобы они получили свободу. Собираем доказательства того, что их удерживают силой, и наказываем обидчика.
Как будто это так просто.
Доказательств у меня нет. а Олави — богатый и успешный бизнесмен, который, насколько я знаю, уже не связан со старыми дружками. Да и потом — что мешает мне бежать? Прямо сейчас, со всех сил, в любом направлении. Ведь Олави не стоит рядом и не держит меня за руку. Как объяснить полный паралич моей воли? Олави вколотил в меня жуткую уверенность, что он — сильнее всех, что, куда бы я ни скрылась, он всё равно найдёт меня и отомстит всем и вся.