Я мучилась, боялась, но, шаг за шагом, двигалась вперёд. Собрала любимые вещи, а остальное отдала в благотворительный магазин. Уволилась с работы и купила билет в Москву. Пока что не стала сообщать родителям о возвращении, на случай, если что-то пойдёт не так. Оставляла себе свободу со всех сторон, чтобы не останавливаться, не паниковать. Чтобы дышать. Погуляла по Москве, купила билет до Ростова и села в поезд. Уже тогда знала, что еду в Анапу, но притворялась, что это не так. Искала съёмное жильё недалеко от родителей, пролистывала вакансии в местной больнице. Всю дорогу ловила интернет в телефоне, чтобы отвлечь себя от нарастающего страха. Не позволяла себе думать о том, как войду в дом Макса, что скажу ему и Диме. Стоит ли приезжать, не предупредив?
Как и ожидалось, до родителей я не доехала. Вышла в Ростове и выбросила билет домой, купив новый. Прибыла в Анапу, села на чемодан и задумалась. Семь утра. Вторник. Что я скажу Максу? Не знаю.
Как и в прошлый раз, вокзал остался равнодушен к моему страху. Солнце расправило лучи и приготовилось к ещё одному жаркому дню. Мужчина с тремя чемоданами забрал последнее такси. А что, если я не смогу дать Максу то, что ему нужно? А что, если он меня не ждёт? Жирный голубь подпрыгнул около чемодана в поисках крошек, и я притопнула ногой, отгоняя его в сторону урны. На перроне только я да старушка лет восьмидесяти. Либо отдыхает, либо тоже боится сделать следующий шаг.
Достаю телефон и пишу Диме сообщение.
«Что делаешь»
«СПЛЮ!» — отвечает он через пару минут.
«Уже семь утра!»
«Смотрели с максиком фильм до двух часов ночи»
«Ладно, спи»
Заказываю такси и стою у вокзала, покачивая чемодан на ноге. Может, остановиться в гостинице, всё обдумать, а потом уже нагрянуть к ним? Или лучше сначала позвонить и сообщить, что я приехала? Да, точно, так и сделаю. Остановлюсь в гостинице и сообщу Максу, что я в Анапе. Проездом. И посмотрю, что он скажет.
Забираюсь в такси и вымученным голосом называю адрес дома Людмилы Михайловны.
Не позволяю себе струсить.
— Вам плохо? — спрашивает таксист, заметив страдальческое выражение моего лица.
— Нет. Наоборот, мне хорошо. Но бывает так, что «хорошо» пугает тебя намного больше, чем «плохо».
— Эээ, — таксист непонимающе хмурится и включает радио погромче, чтобы я не стала развивать излишне философскую тему.
Останавливаю такси посередине их улицы, не доезжая до дома 65, расплачиваюсь и сажусь на чемодан в ожидании вдохновения. Нужно собраться с силами и просто войти в их дом. Постучаться, поздороваться — и всё.
Сказать: «Макс, я приехала к тебе. Если я всё ещё тебе нужна, то хочу, чтобы ты знал, что…»
Нет, это слишком витиевато и многословно. Слишком много воды — если, то, чтобы, что… плохо.
«Макс, я хочу за тебя держаться».
Нет, этого мало, он захочет больше.
«Можно я останусь у тебя?»
Слишком завуалированно.
Не говорить же что-то примитивное и книжно-романтичное типа «Я не могу без тебя» или «Я люблю тебя больше жизни».
Взвыв от отчаяния, я вцепилась в волосы, и тут завибрировал мой телефон.
«Я проснулся тебе что скучно чтоли»
«Ага»
«Купи игровую приставку»
«Ты позавтракал?»
«Бабушка заставила»
Господи, как я умудрилась забыть, что Людмила Михайловна вернулась домой?! Думала, что меня встретят Дима с Максом, а ведь это — дом чужой мне женщины.
Встаю, судорожно хватаю чемодан и волоку его за собой прочь от их дома. С какой стати я заявлюсь к ним без приглашения, да ещё и не предупредив Макса?
Захотелось обернуться невидимкой или хотя бы спрятаться в кустах в ожидании такси. Надо было поехать в гостиницу, так нет же, я решила испытать себя, чтобы доказать, что могу решиться. Хватаю телефон, чтобы снова вызвать такси, и вижу ещё с десяток сообщений от Димы. Что-то про хлопья и кефир, а потом неожиданное:
«Чай будешь?»
Смотрю на телефон, и мне кажется, что из него исходит детская улыбка.
Колеблюсь ровно три секунды.
«Буду»
«Тогда хватит бегать по улице нафиг заходи на кухню я на улицу не понесу»
«Откуда ты знаешь что я здесь»
От смущения я и сама забыла про пунктуацию.
«Соседка бабушке позвонила ты перед её домом бегаешь с чемоданом и она тебя узнала»
Открываю калитку и иду к дому. Тело, как сжатая пружина, — того и гляди выстрелит. Вот-вот сорвусь и уеду неизвестно куда. Боюсь счастья. Нормальным людям этого не понять, но поверьте на слово.