Осмотрев комнату, АД выключает телевизор и поворачивается ко мне.
— Высуши волосы, я сказал.
— Отстань!
— Хочешь, чтобы я высушил?
— Пошёл ты!
Открывает шкаф, достаёт, что попало — юбки, брюки, футболки. Бросает на диван бесформенной кучей.
— Принеси чемодан или мешок для мусора! — командует.
Усаживаюсь на диван и смотрю в окно. Я ослабла, на овсянке долго не протянешь, да и на вечеринке не прикоснулась к еде. Драться с АДом я не собираюсь, да и не смогу. Спорить тоже. Остаётся одно — бездействие. Следовать его приказам я уж точно не собираюсь. Запахну промокший халат потуже и буду смотреть в окно.
АД возвращается из кухни с большими чёрными мешками для мусора и пихает в них моё добро. Выворачивает ящик с нижним бельём в один из мешков.
Интересное такое похищение. В этот раз меня берут вместе с вещами, а значит, надолго.
Причём похититель сам пакует мои вещи (кидает их в мешки для мусора) и требует, чтобы я высушила волосы.
Как говорится, похищение похищению рознь.
— Если сама не соберёшь шампуни и всякую бабью хрень, то будешь пахнуть моим гелем. Я цветочную дурь дома не держу, и расчёски у меня тоже нет.
Я не сдвинулась с места.
Собрав одежду, АД закрыл окно спальни. Окинул меня критическим взглядом, покопался в ближайшем мешке и бросил мне тренировочный костюм.
— Оденься!
Что сказать, чтобы он отстал? Я сама разложу вещи обратно, только пусть он уйдёт. А то либо разрыдаюсь, либо попытаюсь вцепиться ему в лицо. Ничем хорошим это не закончится.
— Без проблем, Лера. Тогда я сам тебя одену. — Дёргает за ворот мокрого халата, обнажая плечо, и я тут же отползаю в сторону, размахивая руками. Живенько так отползаю, на удивление быстро. Откуда только силы появились?
— Отстань! — кричу со слезами в голосе. — Я сама оденусь. А ты пока…
— Что я пока? — поинтересовался АД с намёком на ухмылку. Вот так бы ему и врезала… а потом как… ещё раз врезала… — и чтобы царапины по всему наглому лицу. Кровоточащие. У меня и ногти как раз отрасли.
— А ты пока поехал бы домой и не возвращался.
— Это не вариант. Ты поедешь со мной, Лера. Твоим мнением я буду интересоваться тогда, когда сама сможешь о себе позаботиться.
Ох, как я подпрыгнула на диване. Ох, как разозлилась. Однако вспышку гнева затопило осознание того, что в чём-то АД прав. Я действительно не забочусь о себе, совсем. Всё равно, это не даёт ему права вмешиваться…
— Одевайся, Лера, а я пока посмотрю, что у тебя в ванной. Делаю скидку на то, что ты вчера напилась на вечеринке, поэтому пакую тебя сам. Но больше не потерплю неподчинения. Поняла?
Да уж, напилась. Скажет тоже.
— Повезёшь меня к Седову, чтобы он искалечил левую руку?
АД не ответил, подхватил очередной пустой мешок и направился в ванную. Судя по звуковым эффектам, церемониться не стал. Смёл флаконы с полок и вытряхнул содержимое ящичков. Слов нет. Собрались в дорогу, короче.
Я переоделась с неслыханной скоростью. АД вернулся в комнату с моим пальто, шапкой и полотенцем.
— Не хочешь сушить волосы феном, вытри досуха.
Подобрав колени к груди, смотрю на него, не скрывая неприязни. Кого он из себя строит? Борца за справедливость? Седов искалечил меня, разрушил мою жизнь, а теперь АД притворяется защитником. Он! Работает! На! Седова!! Они все одинаковые.
Отползаю в сторону и выплёвываю ненавидящее:
— Пошёл вон!
— Именно это я и собираюсь сделать, но только вместе с тобой. Суши волосы.
Дёргает меня за плечо и тут же отступает, увидев гримасу боли на моём лице.
— Извини. Я с бабами не нянчусь, так что лучше не зли меня, Лера. Суши волосы.
Я уже приноровилась всё делать левой. Хирургам в этом смысле легче, обе руки всегда в работе. Но АДу незачем об этом знать. Назло ему вешаю полотенце на правую руку, прямо на гипсовую повязку. Еле удерживая, вазюкаю полотенцем по голове под тяжёлым взглядом АДа. Он дёргается, словно собирается помочь. Боюсь представить, как он сушит волосы. Небось скальп мне снимет. Случайно.
АД отступает, хмурясь.
— Шапку надень! — командует.
Смотрю на него сквозь тёмные полосы волос и натягиваю сверху вязаную шапку. Где он её раскопал? Бабушка связала лет сто назад. В другой жизни, когда я была хирургом. Подающим надежды.
АД смотрит на мою руку и кривит рот. Согнутые пальцы виднеются из-под края гипсовой повязки, и он разглядывает их, взбалтывая мою злобу. Пытаюсь убрать руку, но он удерживает силой и приказывает:
— Подвигай пальцами!
Отворачиваюсь, разглядываю высыхающие лужи в коридоре. Не собираюсь слушаться АДа, пусть прекратит пялиться на мою руку. Пальцы еле двигаются, спасибо его заботливому начальству.