— Я собираюсь на День благодарения поехать к родителям, — внезапно сказала она.
Если он и удивился, то ничем не выдал своего удивления, а сказал только:
— Нам с папой будет не хватать тебя. Мне будет не хватать. Мне всегда тебя не хватает.
На этот раз его поцелуй был успокаивающим и ободряющим, только с легким намеком на страсть, которую он выказал раньше. И Дениза отчего-то вовсе не испытывала неловкости, хотя сидела полуодетая у него на коленях в пикапе, который стоял у обочины оживленного шоссе. Морган помог ей одеться, потом натянул на себя майку и пиджак, и только тогда Дениза перебралась с его колен на свое место.
Он погладил ее по волосам, окинул неспешным восхищенным взглядом, и Дениза залилась краской, а потом рассмеялась, потому что краснеть было, пожалуй, поздно. В этом заключалось ее несчастье — она все делала задом наперед: стала взрослой, когда ей подобало еще быть подростком, забеременела прежде, чем поняла, что страстно желает иметь ребенка, оттолкнула всех любящих и близких именно тогда, когда больше всего в них нуждалась. Ей многое придется исправить. Дениза поняла, что воспоминания значат гораздо больше, чем ей казалось. Она хотела — и Джереми того заслуживал — иметь их все, хорошие и плохие, веселые и грустные. Ей предстояло научиться держаться за них, вот только можно ли одновременно держаться за прошлое и за Моргана?..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Все оказалось труднее, чем предполагала Дениза. Увидев ее, родители расплакались. Трой и Мей, приехавшие в Канзас-Сити из своего Спрингфилда, держались неестественно бодро и допытывались у нее, почему Морган не приехал с ней. Пришлось разъяснять всем, кто такой Морган. Он домовладелец и — да, ее друг, но она пока не знает, значит ли он для нее нечто большее. Она снова и снова воспроизводила мысленно эпизод в пикапе, поражалась, что отважилась на подобный поступок, и гадала, вспоминает ли Морган о нем тоже. Что значил этот эпизод? Да и значил ли он что-нибудь вообще?
После праздничного обеда родители захотели, чтобы она сходила с ними на могилку Джереми, но Дениза не нашла в себе сил. Она не была на кладбище с самого дня похорон. Они ушли одни, а ее младшая сестра Кейла, незамужняя учительница, стала упрекать ее в эгоизме, слезливой сентиментальности и неблагодарности. Трой встал на защиту Денизы, доказывая Кейле, что она еще не в состоянии понять, что значит потерять ребенка. Но упреки Кейлы все равно задели Денизу — и заставили задуматься. В конце концов она последовала за родителями на кладбище, постояла с ними и поплакала над могилой Джереми.
Остаток вечера они провели; разбирая фотографии и разговаривая о нем. Временами всем становилось весело, а временами разрывалось сердце. Кейла, которая уже пришла в себя после отповеди Троя, сказала, что все это — сплошной мрак. Дениза заподозрила, что младшей сестрой владеет дух противоречия, и задумалась: из-за ее ли неудачного опыта замужества Кейла до сих пор не вышла замуж. Конечно, Кейла еще молода, ей всего двадцать восемь. Тридцатипятилетней Денизе сестра казалась совсем юной. Или же она просто чувствовала себя намного старше своего возраста?
Дениза переночевала в своей старой спаленке, а на следующее утро после завтрака собралась назад в Джаспер. Расставание прошло на удивление безболезненно, если не принимать в расчет необходимость успокоить и водворить кота в его контейнер. В течение всего дня кот держался в своей обычной отчужденной манере, но Дениза простила ему его надменность, когда ночью он свернулся клубочком у нее под боком, словно почувствовав, что ей нужен рядом кто-то живой и теплый. Когда настала пора уезжать, родители обняли ее и поблагодарили за то, что она сумела приехать. О Джереми больше никто не заговаривал, и никто не спросил ее, где она собирается встречать Рождество.
С сестрой и братом Дениза попрощалась еще накануне, поэтому она просто села в машину и направилась домой, но на выезде из города развернулась и поехала назад. Она миновала улицу, где стоял родительский дом, и повернула к гаму месту, где несколько бесценных лет жила вдвоем с Джереми.
Небольшой каркасный дом, как и другие в микрорайоне, пошел на снос, чтобы освободить место для офисного здания и гаража. Она не знала, что дома больше нет, но это показалось справедливым — если Джереми не мог жить в нем, почему должны другие?