— Так и было, — подтвердил Морган. — Наше тело так устроено, что шок тормозит появление страха и физической боли. Он умер прежде, чем испытал боль.
— Когда мне впервые это сказали, я не поверила, потому что сама ничего не чувствовала.
— Вот видите.
— Но с тех пор я чувствую боль, и каждый день.
— Да, — повторил Морган, выражая одним коротким словом полное понимание. И затем он поцеловал ее.
Первые несколько секунд он едва касался ее губ, но Дениза не сделала попытки — не захотела — остановить его, и Морган это оценил. Он мягко отстранился, отстегнул ремень безопасности и решительно притянул ее к себе. Не успела Дениза опомниться, как оказалась у него на коленях, а он жадно целовал ее.
И снова Денизе ничего не оставалось, как только плыть по течению и предоставить событиям следовать их естественным ходом. Каждый ее нерв затрепетал, зажил своей собственной жизнью, тело вспыхнуло огнем и одновременно расслабилось. Многие годы она не испытывала ничего подобного и с отчаянием и в то же время с облегчением поняла, что это необходимо ей. Он необходим, именно он. Но как… почему… что, если?.. Вопросы и сомнения были готовы атаковать ее, но она решила прогнать их.
Дениза обхватила Моргана за шею и решила не сдерживать дольше своих чувств — и уже через несколько секунд он задрожал от возбуждения. Впервые за долгое время Дениза почувствовала, что именно к этому давно стремилась. Она придвинулась к нему и растворилась в его тепле.
Морган разомкнул объятия, хотя продолжал целовать ее, и обхватил ее лицо ладонями, словно боялся, что она хочет высвободиться. Но Дениза хотела как раз обратного, и когда она начала стягивать с его плеч пиджак, он наконец понял, и прервал поцелуй ровно настолько, сколько требовалось, чтобы стащить через голову майку.
Когда Морган снова привлек ее к себе, Дениза засмеялась и провела ладонями по твердым мускулам его груди, наслаждаясь упругостью рыжеватых волос и теплом его кожи. Он снова обнял ее и крепко прижал к себе. По телу Денизы пробежал ток. Его руки скользнули под ее свитер, к некоторому ее неудовольствию, и ей пришлось упереться руками в его грудь.
Морган что-то протестующе пробормотал, когда она оторвала свои губы от его губ, но, увидев, что она взялась за край своего свитера, поспешил помочь ей, и когда свитер был снят, он потянулся к застежке ее лифчика. Она сбросила с плеч лямочки, не сводя с него глаз, и медленно подалась вперед. Морган погрузил пальцы в ее волосы и привлек к себе.
Когда их тела соприкоснулись, у Денизы перехватило дыхание. Их губы встретились. Его руки гладили ее спину, согревая, вызывая желание и ни с чем не сравнимое чувство принадлежности кому-то, пусть даже на краткий миг.
Морган стал ласкать ее грудь, потом снова прижал ее к себе так крепко, словно хотел вобрать ее в себя, и Дениза охотно была готова ему это позволить, но вдруг поняла, что он медленно, неумолимо отстраняется от нее. Вот его руки легко опустились ей на талию, и он откинулся на спинку сиденья, чтобы перевести дыхание.
Дениза смахнула упавшие на лицо волосы и тоже немного отпрянула, продолжая обнимать его за плечи, вопросительно посмотрела ему в глаза. Он вздохнул и ладонями пригладил ей волосы.
— Когда нам захочется заняться любовью, — объяснил он хрипло, — это будет только любовь, и ничто другое.
Она поняла его. Она хотела просто снова почувствовать себя живой, но ему требовалось большее. Она провела кончиками пальцев по его виску и сказала честно:
— Этого я не могу обещать.
— Знаю, — ответил он, — пока нет.
— Может быть, никогда.
— А может быть, завтра, — сказал он, — если у тебя хватит смелости.
Смелость! Давно она не отваживалась даже на небольшой риск, если подвергала себя опасности испытать хотя бы малейшую боль. Но даже самым последним трусам когда-нибудь приходится начинать. Дениза вдруг поняла, что, если она вообще способна принять то, что он готов так самоотверженно предложить, ей следует начинать сейчас. Но не с ним. До встречи с ним она слишком много всего недоделала, недорисковала. Пора было вернуться назад и пройти по пути, который она прежде отвергала. Тогда — возможно — она сумеет пробить себе дорогу к Моргану.
— Я собираюсь на День благодарения поехать к родителям, — внезапно сказала она.
Если он и удивился, то ничем не выдал своего удивления, а сказал только:
— Нам с папой будет не хватать тебя. Мне будет не хватать. Мне всегда тебя не хватает.
На этот раз его поцелуй был успокаивающим и ободряющим, только с легким намеком на страсть, которую он выказал раньше. И Дениза отчего-то вовсе не испытывала неловкости, хотя сидела полуодетая у него на коленях в пикапе, который стоял у обочины оживленного шоссе. Морган помог ей одеться, потом натянул на себя майку и пиджак, и только тогда Дениза перебралась с его колен на свое место.