— Моя жена настояла, чтобы я стал адвокатом. Она не понимала, почему я несчастен, и думала, что проблема существует только в моем воображении.
— И?
— И — адвокат оказался слишком объективным человеком. Потребовалось всего несколько судебных заседаний, чтобы мы оба окончательно поняли: я пытался втиснуться в костюм, скроенный по чужой мерке.
Не сумев сдержать негодования, Дениза фыркнула:
— И, конечно же, виновата во всем только ваша жена!
— Нет, виноват я, — покачал головой Морган. — Мне следовало отстаивать собственные принципы и ценности с самого начала, но я хотел сделать ее счастливой. Я не понимал, что истинная любовь позволяет принять человека таким, каков он есть. Со временем мы осознали, что не любили друг друга по-настоящему. Меня очаровало в ней ее знание жизни, а ее во мне — моя готовность, с какой я разрешил ей лепить из меня мужа по ее вкусу. Когда же очарование померкло, а готовность притупилась…
— Брак распался, — закончила за него Дениза.
Он кивнул.
— А вы?
Дениза насторожилась.
— Что — я?
— Гм… Вы когда-нибудь были замужем?
Она мысленно перебрала несколько вариантов ответа, от откровенной лжи до прямого совета не лезть не в свое дело. Но ведь она сейчас вытянула из него его историю, и вряд ли будет справедливо обманывать его. Дениза опустила глаза.
— Я была замужем.
— И развелись? — спокойно спросил Морган.
— Да.
— Кажется, вам не очень хочется рассказывать, почему, — сказал он минуту спустя, и Дениза поняла, что разочарование, звучавшее в его голосе, вызвано не столько любопытством, сколько опасением, что их так называемая дружба окажется односторонней. Она набрала в легкие побольше воздуха.
— Я забеременела…
Моргану понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл услышанного, а когда он понял, то уронил руки на колени и спросил:
— Я полагал, что беременность скорее основание для заключения брака, чем для развода.
Старая горечь наполнила Денизу, и она дала ей выход в саркастическом ответе:
— Да, обычно это действует так, но только не на моего бывшего мужа.
— Боюсь, что не совсем понимаю вас, — мягко произнес Морган.
Тогда Дениза перестала притворяться, что ест, откинулась на спинку стула и подняла глаза на Моргана.
— Мы поженились сразу после окончания колледжа. Энергия била в нас ключом, мы оба были лучшими студентами и жаждали успеха, собирались произвести фурор в бизнесе. Никто из нас не заговаривал о детях. Я, наверное, считала, что прежде мы завоюем деловой мир, а стать родителями успеем всегда. Потом я подцепила серьезную инфекцию, и врачи не предупредили меня, что антибиотик, который приходилось принимать, нейтрализовал действие предохранительных пилюль, которыми я пользовалась. Сперва я не могла поверить в свою беременность. Но когда прошел первый шок, во мне проснулись материнские чувства.
— Понимаю. У меня самого сын.
Она улыбнулась.
— Я рада за вас. Жаль, что… то есть сейчас уже нет, но тогда я думала, что если только Дерек обрадуется, все будет отлично.
— Но Дерек не обрадовался, — осторожно предположил Морган.
Дениза мысленно повторила его слова, не решаясь сразу подтвердить их.
— Дерек поставил меня перед выбором — аборт или развод.
— И вы выбрали развод?
— Я выбрала моего ребенка — даже если это означало растить его одной.
— Значит, у вас тоже сын?
Она заставила себя произнести это слово:
— Был…
В следующую секунду Морган Холт сделал то, что никто до него не делал. Он встал со стула, обошел стол кругом, опустился рядом с Денизой на колени, взял ее руки в свои и произнес тихо:
— Мне так жаль… Вы не расскажете мне о нем?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дениза взяла ручку и начала подписывать принесенные секретаршей документы и вдруг остановилась. Память вернула ее в тот миг, когда Морган Холт встал на колени рядом с ней и взял ее за руки. Она представила его голубые глаза, затуманенные состраданием и такие теплые, что, пока она в них глядела, что-то внутри нее, ледяное и твердое, растаяло. Денизе и сейчас не вполне верилось, что она, не сдерживая слезы, рассказала ему о том, как водитель совершил наезд на группу школьников и скрылся и как вознегодовала она, что трос других мальчиков отделались ушибами различной степени тяжести, а ее сын скончался на месте…
Никогда и ни с кем Дениза не делилась этим и все прошедшие годы испытывала стыд за свою реакцию на то, что чужие дети остались в живых…
— Мисс Дженкинс? — Озабоченный голос секретарши вернул Денизу к реальности. — С вами все в порядке?