– Так точно, – подтвердил Славин и повторился: – Только повод его гасить должен быть веским.
– Организуем, – уверил Саргин спокойно.
Василий Трофимович вызвал по небольшой рации Гешу, и когда тот прибежал со встревоженным лицом, совсем уж обалдев, увидев экипированных мужиков, Славин обрисовал ему ситуацию и надавал поручений, оставляя за старшего.
Вышли втроем во двор. Тут же подбежали собаки, поскуливая от нетерпения нестись по лесу в дальнюю дорогу, чувствуя настроение хозяина и просясь с ним в поход.
– Нет, ребята, – строго наставлял их егерь, – вы сегодня дома остаетесь, следите тут за порядком. Охраняйте.
Вот сто пудов собаки расстроились ужасно, это даже по их мордам видно было, Тимофей не удержался и погладил обеих по головам, успокаивая и что-то тихо объясняя, сочувствуя такой собачьей несправедливости. Но и правда не стоило их брать с собой – другая работа предстояла.
– Ладно, – распорядился Славин, уже мысленно и всем нутром настроившись на поставленную задачу. – Проверили снарягу и гарнитуры.
Они дружно похлопали по всем карманам, мысленно пробегаясь по экипировке, и осторожно постучали пальцами по малюсеньким микрофонам гарнитур переговорных устройств.
– Попрыгали, поприседали, – дал следующую вводную он.
Попрыгали, покрутились, поприседали – не гремит ничего. Нормально.
– Ну что, Лис, – задорно спросил Тимофей, назвав Славина его старым позывным. – Марш-бросок по пересеченной осилишь? Или отъелся, разленился на гражданских-то харчах?
– Не дождешься, – парировал Славин. – Пошли.
И он двинулись. Сразу же взяв добротный темп, «встав на ногу» в одном ритме, как только вошли в лес. Идти до основного ориентира Бараний Лоб было часов шесть-семь, они собирались преодолеть это расстояния максимум за три в темпе спецназовского марш-броска. И Тимофей все поглядывал незаметно на Лиса, проверяя, как он там: все-таки возраст, да и не занимался командир марафонским бегом после ранения. Или занимался? Вон идет, как танк, – встал в колею ритма-скорости и прет без намека на одышку и слабость. Силен бродяга!
Но все же нет-нет да поглядывал.
Позывной Лис Славин получил еще в училище, когда на одном из учений оказался единственным командиром подразделения, который вывел свою группу в полном составе к месту сбора, умудрившись выполнить поставленную задачу.
Командиры охренели от такого сюрприза – они-то ставили курсантам заранее невыполнимое задание, как раз урок на то, как следует принимать проигрыш, реально оценивать свои силы и силы своей команды и уметь анализировать ошибки.
– Каким образом? – спросили пораженно у парня.
Ну он и рассказал подробно каким – расчетом, хитростью и смекалкой.
– Ну ты лис! – восхитился полковник.
Это точно, мог на все двести пудов подтвердить Тимофей данное утверждение. У Славина была какая-то исключительная чуйка на опасность и возможное развитие событий. А еще он просчитывал варианты действий так легко, порой прямо на ходу, что подчиненные диву давались: как такое вообще можно было придумать да закрутить? А исполнить?
Все на грани фола и невозможности, а у них получалось – на кураже, на абсолютном доверии командиру, ну и на филигранной слаженности группы, само собой. И ведь не раз выводил всех из-под неминуемой опасности хитрый Лис.
Просто Лис – позывной в «поле» на работе, а вне ее Лис Серебристый стали называть его мужики, когда он заполучил полголовы седины после одной из особо сложных операций с потерями, как гражданских, так и своих.
А Тимофей получил свой позывной на срочной службе, в учебке, когда начальство отметило его необыкновенные способности «читать» следы на любой местности, умение замечать и анализировать такие мелочи, которые даже тренированные спецы пропускали.
– Ну ты прямо индеец племени дакота, – восхитился командир.
Тим в очередной раз выполнил задание, отыскав за полчаса некую вещь, которую начальство в азарте полдня прятало, ползая по всему учебному полигону и старательно заметая следы.
– Почему дакота? – удивился он.
– Потому что, говорят, они были самые крутые следопыты из всех индейцев Америки, – пояснил командир.
– Да врут, – убежденно покрутил головой Тимофей. – Там все индейцы были крутыми следопытами, особенно могавки.
– Может, и врут, – хохотнул командир. – Могавки не могавки, но ты теперь точно будешь Дакотой.