– Нет, я понимаю, – заметил с иронией Тим, подходя к продолжавшему стоять на коленях Виктору и доставая нож из ножен, закрепленных на поясе брюк, – такая инсталляция производит вполне ощутимый удар по неокрепшей подростковой психике, но другу-то руки развязать могли бы. – Он разрезал веревки на руках Вити и присел перед ним на корточки. – Ну ты как, парень?
– Охреневаю, – прохрипел тот.
– Молодец! – хлопнул его по плечу Дакота и, подхватив под руку, помог подняться и сесть на то самое дерево, на котором еще недавно сидел Чума. И только теперь, взглянув на тело убитого, произнес со вздохом сожаления: – «Так гибнут замыслы с размахом», как сказал Уильям наш Шекспир, – и снова повернувшись к аспиранту, еще раз легко хлопнул его по плечу и улыбнулся. – А ты действительно молодец, парень, не растерялся, все грамотно сделал.
– Ну, что застыли, бойцы? – гаркнул командирским тоном на пацанов Славин, выводя их из ступора. – А кто вязать злодеев будет? А то они очухаются скоро и подумают, что многое можно.
– А вы их что, не того?.. – спросил растерянно и как-то даже разочарованно Аркаша и кивнул в сторону Чумы.
– Экий вы, оказывается, кровожадный молодой человек! – попенял ему с серьезным выражением лица Тимофей. – Мы с Василием Трофимовичем люди мирные и оступившихся граждан не мочим направо и налево, а отводим в полицию для дальнейшего перевоспитания путем временного ограничения свободы и ущемления в правах. Правда, Василий Трофимович?
– Ага… – растерянно подтвердил вместо Славина Андрей Торгин, бессильным кулем плюхнулся попой на землю и уточнил: – Мирные.
А Игорек Михайлов рванул в кусты, где его вывернуло наизнанку, и он еще долго там громко отплевывался, постанывая.
– Офигеть, – высказался интеллигентный мальчик Аркаша Азовский, принципиальный противник мата, и таким же бессильным кулем плюхнулся рядом с Андреем.
– Понятно, – посмотрев на них, вынес вердикт Тимофей. – Пробрало детишек.
– Ладно, Вить, – присев рядом с Тюриным на ствол дерева и протянув ему флягу с водой, сказал Славин. – В общем и целом картина происшедшего нам ясна. Вы как Степаниде знак подали?
– Не мы, а Михаил Евгеньевич, – жадно отпив воды, принялся рассказывать аспирант. – Мы привал сделали, сидим, болтаем. Дядя Миша курил, посмеивался над нашим трепом, вдруг насторожился как-то, встал, винтовку в руки взял и, не глядя на нас, тихо так говорит, но мы услышали: «Степаниды с нами не было, поняли?» Ни хрена мы не поняли, посмотрели на него, как на больного, а он вдруг так громко: «Не стоит подходить, Коля, я ж выстрелю, ты знаешь!» Мы, как идиоты, как дети тупые, рты пораскрывали и обернулись кучей туда, куда он смотрел, а там этот Чума стоит и так глумливо улыбается. И вдруг дядя Миша выстрелил ему под ноги, вроде как «не подходи». Ну, мы так подумали, а он специально стрелял, чтобы Степаниду предупредить. И пока мы ртами хлопали и пялились, сзади к дяде Мише подобрался один из них, здоровый такой, и прикладом его по затылку. Дядя Миша и упал. Он слышал, знал, что подходят сзади, но не повернулся, держал на прицеле этого. – И Витя кивнул на распростертого Чуму.
Тюрин вдруг принялся торопливо, сбивчиво рассказывать, как все происходило там на поляне. Как заставляли его связаться со Славиным, как били насмерть Куликова, а потом скинули со скалы в реку, как рассказал ему Чума свой план убить Славина и всех их, выдав все за несчастный случай, и про то, что следили за ними в деревне и кто-то ему из местных все про них докладывал.
Говорил и говорил, взахлеб, словно торопился выплеснуть отраву, переполнившую его сознание и душу, из себя – вывернуть все, исцелиться.
Тимофей тем временем обошел «отдыхающих» бандитов, связал им руки-ноги, сходил к елке за рюкзаками и подошел к Славину с Виктором в тот момент, когда парень заканчивал свой рассказ.
– А где Степанида, не знаю. Испугалась, наверное, и сбежала, – пожал он обессиленно плечами, истратив весь оставшийся запас энергии и адреналина. – Хорошо, что сбежала. Они тут между собой обсуждали, что с ней хотели сделать, какая-то извращенная сексуальная фантазия вплоть до некромантии, и всё ужасно ругались, что ее нет с нами. Так что хорошо, что сбежала, не зря ее дядя Миша предупредил.
– Ты давно ее знаешь? – вздохнув глубоко и выдохнув, устало спросил Славин, как учитель у нерадивого ученика, снова не выучившего урок.
– Давно, – удивился вопросу Витя. – Она была моим преподавателем, а потом научным руководителем стала.
– И в экспедиции, насколько я знаю, не первый раз с ней ходишь?
– Ну да, – не понимая, к чему он клонит, подтвердил Тюрин.