На следующее утро Элиза сказала Филу Полларду:
— Насчет леса все правда. Кингсы собираются его срубить. Я получила подтверждение из самых первых уст — от самого Лестера Кингса.
— Ах, значит, они уже все решили?
Элизе показалось, что мысленно он уже засучил рукава для борьбы.
— Вот именно. Мы устроим митинг и выставим несколько плакатов в главных точках города. В типографии напротив сделают с дюжину экземпляров, если я их как следует попрошу.
Пока Клара обслуживала посетителей — по утрам торговля всегда шла вяло, — Элиза помогла Филу сочинить плакат.
— Нужно сделать их побыстрее, — сказал Фил. — Не доверяю я этому старому хитрюге Кингсу.
— Но против нас не только старик, — заметила Элиза. — Внук у него такой же бессовестный. Вчера вечером он заявил, что выполнит все, что задумал. Он пытался оправдать свое решение тем, что якобы у деревьев появилось какое-то заболевание, из-за которого их все равно придется срубить.
— Блеф, и ничего больше, — хмыкнул Фил. — Не верь ни единому их слову. Но это значит, что времени у нас теперь еще меньше, чем я думал.
— А где будем собирать митинг — в лесу?
— Хорошая мысль. Прямо на месте событий. Люди прочувствуют прелесть этого места и поймут, за что они борются.
Плакаты были готовы на следующее утро. Один Фил выставил в своей витрине, потом проехал по городу и раздал остальные своим приятелям — владельцам магазинов, оставив один себе, чтобы вывесить в окне своего дома, и еще один отдав Элизе, которая пообещала сделать то же самое.
Роланд запротестовал, когда увидел плакат в окне своей гостиной.
— Ты не можешь его там оставить, Лестер же наш друг.
— Твой друг, а не мой, — поправила она его.
— Когда он придет к нам, что я ему скажу?
— Вали все на меня. Если он станет ко мне приставать по этому поводу, я ему отвечу.
Но Лестер не стал приставать к ней. Каждый раз, когда он заходил к Роланду, Элиза убегала наверх и запиралась в своей комнате. Она пыталась убедить себя, что не избегает его, а делает это ради мира и спокойствия.
День, на который был назначен митинг, оказался серым и прохладным. Небо низко нависло над головами, и не было даже намека на прояснение. Плакаты вызвали достаточный интерес, и, если какой-нибудь посетитель спрашивал Фила про митинг, он долго убеждал того прибавить свой голос или хотя бы имя к манифестации протеста.
Вскоре после обеда начался дождь, мелкий, пронизывающий, который явно намеревался продолжаться до темноты и еще дольше. Элиза надела плащ, натянула ботинки и стала шарить в шкафу в поисках зонта. Роланд ждал ее в прихожей.
— Ты идешь? — с надеждой спросила она его.
Он презрительно рассмеялся:
— Ты затеяла безнадежную игру. Ты что, думаешь, Лестер не знает, как справиться с такими вещами? У него и раньше такое случалось. Вчера вечером он говорил мне, что у него найдутся на это свои методы.
— Он удивится, насколько серьезно настроены местные жители, — возразила Элиза. — Если у него есть мозги, он передумает и не станет рубить деревья.
Роланд пожал плечами:
— Иди, развлекайся. Это хотя бы вывело тебя из спячки. Тебя вытащили из спальни и оторвали от твоего драгоценного магнитофона, ты вернулась обратно на землю. — Он посмотрел на ее ботинки. — В буквальном смысле этого слова.
Элиза фыркнула:
— Спасибо за поддержку, братец. Если бы в этом деле не был замешан твой замечательный друг Лестер, ты бы тоже был с нами.
Он только еще раз пожал плечами и попросил:
— Закрой дверь. Ветер ледяной.
Элиза вышла под проливной дождь. Фил ждал ее в конце дороги, чтобы подбросить до места, и она с благодарностью села к нему в машину.
— Надеюсь, дождь не напугает людей, — пробормотал он, глядя сквозь залитое водой ветровое стекло.
Когда они приехали, под деревьями стояла маленькая группка людей, тщетно пытавшихся укрыться от дождя под голыми ветвями. Элиза открыла зонтик и держала его над пожилой дамой, переминавшейся с ноги на ногу под вязом.
Люди шли к месту собрания тонкой струйкой, а не валили толпами, как надеялись Элиза с Филом. Через десять минут под шум дождя, ударявшего в ковер прошлогодней листвы, Фил Поллард начал свою речь. Говорил он гладко и убедительно, и с самого начала ему удалось завладеть вниманием толпы. Но Элизу беспокоило то, что, в конце концов, его проповедь была обращена к тем, кто и так был на его стороне, — иначе они бы сюда не пришли.
Вдруг девушка с удивлением заметила знакомую фигуру, стоявшую возле одного из деревьев, и затаила дыхание.