Как ни странно, помощь пришла со стороны Валеры. Его друг, режиссер нового популярного театра, искал талантливого гримера. Долго и безуспешно. Ему нужен был человек творческий, понимающий, обладающий вкусом, тактом, чутьем и талантом. Владеющий искусством последнего штриха, как он говорил. Последний штрих – это как мановение волшебной палочки – превращает актера-человека с его бытовыми проблемами, болячками, нервами, срывами в персонаж пьесы, заставляющий зрителя довериться и перенестись в другую реальность.
Почему-то Валера был уверен, что всеми вышеперечисленными качествами обладает его бывшая жена. Все-таки что-то, видно, он про нее понимал не только плохое.
Режиссер почему-то поверил другу. Леся почему-то согласилась. А что она теряла? Клиентки ее психбольные никуда все равно не денутся. А театр – это ее давняя мечта. Она была уверена, что несбыточная.
Сбылось! Совпало!
Жизнь стала разноцветной, полной неожиданностей, новых лиц и ситуаций.
В театре у нее была своя комнатка с кучей всего, что надо и не надо по работе. Комнатку эту Леся любила гораздо больше, чем свою квартиру, в которой испытала она столько бед и потерь. Дети ее тоже обожали театр, просились в ее каморку ежедневно – у них там тоже поднималось настроение.
ЛЮБВИ!
Новые желания
Любочка подросла. Яник тянется за сестрой. Люба становится уже девушкой. Красивой, как ее отец. Все у детей есть. Только у их матери нет личного счастья.
Лесе очень хотелось замуж. Опять. И не просто замуж, а по настоящей красивой любви. Она поняла, в чем совершила промах с Валерой. Элементарно. Она его никогда и не любила. Вот и все. Вцепилась тогда, по сути, в первого встречного.
Тут она себя не винила. Правильно сделала. Но, получается, без любви – никак. Хотя и одной любви мало. Женщине нужна крыша. В блатном, мафиозном понимании этого святого слова. Покровительство, защита, опека. За крышевание платят все. Часто очень много. Мало кто из женщин догадывается, что найденная ими крыша тоже потребует с них дань за обеспеченный покой и уверенность. В результате крыша съезжает. Приходится искать новую и обвинять старую в предательстве и непорядочности. Другое дело, когда любовь.
Она цементирует – будь здоров. И крыша прочно держится на надлежащем месте годами и десятилетиями.
Вот о таком ей мечталось.
Самое смешное – и тут не обошлось без Валеры.
У него в последнее время дела пошли в гору, картины начали продаваться, и очень даже активно. За солидные бабки. Он простодушно делился с Лесей наконец-то осуществившимися долгожданными успехами и образовавшимися финансами. Она даже втайне удивлялась, что он такой незлопамятный и отходчивый. На детей ничего не жалеет, помнит, кому что нужно. И ее, Лесю, не попрекает их общим неудачным прошлым, не вспоминает те гнусные словечки, которыми она его гвоздила в припадках немотивированной злобы.
– Видишь, – говорит, – если долго мучиться, что-нибудь получится.
Однажды он зашел к ней не один.
Сначала его спутник показался Лесе даже неприятным: невзрачный, с колючим взглядом, говорит пришепетывая. Лицо и манеры отрицательного персонажа – так она на первый взгляд определила.
Вот тоже – чудеса человеческого мировосприятия!
Валеру, в будущем нелюбимого и гонимого, сразу-то впопыхах обозначила как голливудского красавца, а любовь всей ее жизни выявилась первоначально в облике быдловатого и не очень опрятного мужичка.
– Вот, знакомься, – сказал Валера, – это Саша. Это он помог мне поначалу картины продавать. С него все пошло.
– Здрасте, благодетель! – поприветствовала неприятную личность Леся.
– Саша, это Леся, – обстоятельно продолжал Валера.
Лесю даже передернуло. Валера прекрасно знал, как она относится к своему имени. Для чужих проходимцев она была Лена, Лена, Лена! И нечего посвящать всех и каждого в семейные детали.
– Лена! – поправила Леся.
– Моя бывшая одноклассница и жена, – продолжил Валера, – мать моих любимых и единственных детей.
– Есть будете? – сменила тему фамильных связей Леся.
– Если дашь, – с готовностью согласился «бывший одноклассник».
За едой и бутылкой доброго вина все как-то смягчилось и разъяснилось.
Валера, притащивший кучу всевозможных немыслимо интересных игр, отправился с детьми в другую комнату разбираться с подарками.