— Он жив!
Она остановилась посреди комнаты. Высший офицер поначалу хотел спросить ее документы. На ней была форма, которая не принадлежала ни военным, ни операторам. Но это не имело значения. Главное — новость, которую она принесла.
— Он жив!
Новость быстро облетела огромную комнату. Наконец кому-то пришла в голову мысль запросить подтверждения. Техник-связист, работавший на самом верху, на втором уровне, вытащил из уха наушник и радостно заорал вниз:
— Это правда! Он жив!
Он подбросил высоко в воздух чувствительный микрофон, не заботясь, как на это среагирует его начальство.
— Киис ван Лу-Маклин жив!
Комнату наполнил взрыв радости, которого Чэхил никогда раньше не наблюдал.
И люди, и ньюэлы радовались с равным энтузиазмом. Как психолог, Чэхил никогда не принимал участия в подобных ликованиях, потому что его мозг был занят регистрацией и анализом происходящего.
О деталях чудесного спасения Лу-Маклина стало известно сразу, как только связисты сумели расшифровать пришедшее послание. Специальные моторы, встроенные в «Тарсис», позволили ему уйти преследования.
«Тарсис» сумел избежать полного разрушения, однако, он вынужден был скрываться до тех пор, пока не убедился в полном торжестве людей и ньюэлов.
Корабль исследователей был изрешечен снарядами и был в состоянии ползти по космосу лишь на подсветовой скорости. В обычных обстоятельствах он бы просто беспомощно дрейфовал и в результате выпал бы из Галактического диска. Но в сложившихся обстоятельствах этот сектор космоса оказался битком набитым кораблями людей и ньюэлов.
Корабль Уэла, направившись по указанным с Терры координатам, наконец услышал слабые призывы «Тарсиса» о помощи. Более половины его команды были убиты. Большинство, в том числе и Лу-Маклин, потерявший руку и истекавший кровью, были ранены.
Хирурги Уэла оперировали его несколько часов. Им помогали хирурги-люди по системе телекоммуникации. Сшивание, замена и восстановление отсутствующих частей требовали большого искусства. Но ньюэлы были в этом деле непревзойденными мастерами.
Протез заменил отсутствующую руку. Кровь была подвергнута анализу и перелита. На оголенные участки была вживлена кожа.
Наконец, руководство флота приняло решение о передаче этой новости. Ни один офицер не взял бы на себя смелость объявить о том, что Лу-Маклин выжил, пока в этом не было полной уверенности. Чэхил нашел происшедшие события крайне интересными и в личном плане, и в профессиональном.
Основная часть флота вернулась и была рассредоточена по резервным базам. Вдоль края рукава Галактики, чтобы наблюдать за звездами в той стороне, откуда появились тремованы, была воздвигнута надежная стена из станций безопасности и наблюдения.
Как это обычно бывает, большая часть жителей вскоре забыла о недавней угрозе Армагеддона и вернулись к своим обычным занятиям. Бизнес быстро возобновил свое существование, как и подмир.
В течение удивительно короткого времени торговля между человечеством и Уэлом выросла в четыре раза. Неформальный союз, заключенный двумя правительствами перед лицом общей угрозы, теперь постоянно укреплялся, несмотря на вводимые тарифы, налоги, правительственных чиновников и пустые декларации бюрократов.
Первый шаг к слиянию правительственных функций был сделан с созданием Семейного Совета Десяти. В этот Совет были избраны пять ньюэлов, четыре человека и один оришианец.
На пост Арбитра, чей одиннадцатый голос станет решающим, был избран человек. Он пытался отказаться от этого поста. Но общие просьбы вынудили его согласиться. Это назначение было единодушно одобрено Главным Компьютером, который теперь функционировал под эгидой Совета Операторов и Совета Восьми.
Шли месяцы, жизнь вошла в колею. Ничего не было слышно о тремованах, хотя наблюдения непрестанно велись роботами на станциях автоматического наблюдения. Торговля процветала в мирной обстановке, воцарившейся между мирами. Уэл и человечество стали еще ближе друг к другу.
Несмотря на протесты, Киис ван Лу-Маклин был избран Арбитром на второй пятилетний срок. Когда же, наконец, в возрасте восьмидесяти семи лет, еще полный сил, он отказался переизбираться на новый срок, его уход в отставку был ознаменован празднованиями, воздаванием всевозможных почестей и наград. Люди и ньюэлы превратили бы и его день рождения в великолепный праздник, если бы только знали, когда именно этот день рождения. Этого не знал и сам виновник торжества.
Чэхил Райенз перешел на более спокойную работу в Уэлской Академии Ментальных Наук. Он уже был пожилым по меркам Уэла, когда обратился с просьбой разрешить ему увидеться с великим человеком. К его собственному удивлению, просьба его была удовлетворена. Да и у Лу-Маклина, наверное, свободного времени теперь было более, чем достаточно. Он не поменял свой дом. Ему предложили для обитания целую Луну, но он предпочел остаться на небольшом острове у южного берега.
Море вовсе не изменилось, думал Чэхил, когда маркар нес его к острову. В конце концов, есть постоянные и неменяющиеся со временем вещи.
Система безопасности на острове стала не столь очевидной, как некогда, много лет назад, во время первого визита Чэхила в святая святых. Но она не стала менее эффективной. Остров жил полной жизнью, движение на нем было весьма оживленным. Хотя Лу-Маклин и отошел от общественной жизни, дела требовали его прежнего внимания.
Даже комната встреч была в основном прежней: мебель, выгибающееся наружу окно с видом на океан, отлично отполированный пол, выложенный деревянной мозаикой. И вот перед ним стоит Киис ван Лу-Маклин. Он не был шокировав изменениями во внешности человека. Ведь лицо его не сходило с экранов Галактики в течение полувека.
Мощная верхняя часть его торса, казалось, слегка усохла. Мускулистые руки стали тоньше, а кожа явно более дряблой. Тем не менее, человек передвигался энергично, хотя, может быть, и несколько медленнее, чем раньше. Искусственная кожа, покрывавшая металлические пальцы его левой руки, немного иначе отражала свет, чем кожа правой. И только одно это напоминало, что вся его левая рука до плеча сделана из бериллия.
Лу-Маклин протянул руку, чтобы обменяться приветствиями, и Чэхил ответил тем же. Волосы Лу-Маклина были уже наполовину седыми. Лет через десять станут совсем белыми, почти как кожа ньюэла. Но, несмотря на признаки увядания, человек был полон здоровья и энергии.
— Вы помните, Киис ван Лу-Маклин, как я в последний раз стоял здесь же, в этой же комнате?
— Мне кажется, что из всей расы Уэла вы один уж точно заслуживаете того, чтобы обратиться ко мне по имени, Чэхил Райенз. Все это было очень давно.
— Вы это помните, Киис?
— Конечно, помню. — Голос человека был таким же ясным и четким. Его полуприкрытые бирюзовые глаза всегда производили впечатление сонливости и равнодушия, подумал Чэхил.
Лу-Маклин слегка улыбнулся.
— Насколько я помню, тогда вы пришли сюда, чтобы убить меня. Но ушли с иными чувствами.
— Да, это так, — Чэхил скользнул к стене-окну, остановился, наблюдая за вечным движением океана. — Вы окружили себя таким количеством обмана и лжи, что правда оказалась надежно укрытой в равной степени и от ваших сородичей, и от Уэла. И, конечно, от меня тоже.
— Это все было необходимо, Чэхил. Много лет назад я объяснил, почему. И вы видите, как и все остальные, почему это было необходимо.
— Разве? Иногда я все же сомневаюсь.
— Психологу многое должно быть более очевидным, чем обыкновенным существам. Обе наши расы теперь связаны узами дружбы и мира, чтобы в случае необходимости вместе противостоять угрозе извне.
— Да, они на самом деле теперь крепко связаны друг с другом, и многие годы я размышлял над этим.
Другой человек уже давно бы устал от нежелания психолога видеть очевидное. Но не Лу-Маклин.
— Вы отрицаете, что этот союз принес взаимную выгоду обоим народам?