Майкл. Эгоистично. Как и я. Мы не подумали про Адама.
Эдвард. Адам простит.
Майкл. Конечно, Адам простит, но если Адам хочет пожаловаться…
Эдвард. Адам так и сделает.
Майкл. Адам чересчур.
Адам. Э, мудилы, Адам здесь. Сам за себя ответит.
Майкл. Разумеется, Адам!
Эдвард. Так точно, Адам!
Адам. Вот и заткнитесь. Пока вы здесь, я тоже здесь. Окей?
Пауза.
Майкл. А замечательно будет, если нас выпустят вместе, да? Обещайте приехать в Питерборо посмотреть на собор. По–моему, это самое восхитительное здание во всей Англии. Когда я был маленьким, я и правда думал, что там живёт Бог.
Эдвард. Команда футбольная неплохая, «Питерборо Юнайтед».
Майкл. Эдвард, они ни разу не выбирались из четвёртого дивизиона.
Эдвард. Один год были в третьем. Вылетели — вроде, какой–то скандал из–за денег?
Майкл. Мы об этом не говорим.
Эдвард. Никогда бы не подумал, что ты болельщик.
Майкл. Все хранят чему–нибудь верность.
Эдвард. Это точно. Милый старый грязный Дублин. Когда вы приедете, я провезу вас на Дарте. Это поезд, который ходит вдоль берега в Дублине, из Хоута в Брей. Из Хоута в Брей. Рахени, Хармонстаун, Коннолли, Тара, Сэндимаунт, Бутерстаун, Бутерстаун — Боже,
видеть эти названия, произносить их! В Бутерстауне есть птичий заповедник. Туда прилетают зимородки. Я как–то видел одного. Показал дочери.
Пауза.
Вы помните, как поют птицы?
Пауза.
«Птицелов из Алькатраса» — отличный был фильм.
Адам. Алькатрас у меня рядом с домом. Когда я привезу вас в Сан — Франциско, во Флемонт, мы переедем залив и пойдём в Китайский квартал — там самые лучшие рыбные рестораны в Америке. Омары, омары и ещё омары.
Пауза.
Всё будет окей.
Пауза.
Всё–всё будет окей.
Майкл. А вы знаете, что ещё никто так и не прояснил этимологию слова «окей»?
Эдвард. Что, совсем?
Майкл. Теория Джексона Каменной Стены моя любимая. Ты, наверное, слышал, Адам. Она связана с Гражданской войной в Америке…
Эдвард. На той войне погибло много ирландцев.
Майкл. В основном, сражаясь за сохранение рабства.
Эдвард. Докажи!
Майкл. «Унесённые ветром».
Эдвард. Чего?
Майкл. С именем Скарлетт О’Хара она едва ли была родом из Лондона.
Адам. Майкл, давай про теорию Джексона Каменной Стены.
Майкл. Говорят, он так и не научился ни читать, ни писать, и когда подписывал бумаги, всегда ставил внизу страницы «ок», потому что слово «абсолютно» писал с «о», а слово «верно» — с «к».
Эдвард. Ни читать, ни писать не мог?
Майкл. Так говорят.
Майкл. Выходит так, да.
Эдвард. Если человек полностью неграмотный, он не то что прочитать или написать правильно не сможет, он и неправильно не сможет. Откуда он знал про «о» или «к», если неграмотный?
Майкл. Да. Это несколько рушит теорию Джексона Каменной Стены.
Эдвард. Рушит. Несколько.
Майкл. С теорией рискованно иметь дело в любых научных вопросах. Взять хотя бы самоё лингвистику…
Эдвард. Дёрнуло же меня!
Майкл. Я утратил интерес к современной лингвистике много лет назад. Все эти жаркие споры вокруг разногласий Блумфилда — Хомского. Это всё уже так устарело. Теории Хомского сами по себе…
Эдвард. Угодили в собственную жопу.
Майкл. Ну, в общем, да.
Пауза.
Эдвард. Хочу сигарету. Хочу выпить.
Майкл. Сейчас бы чашку чая.
Пауза.
Эдвард. По херу — загуляю и напьюсь. Кто со мной? Адам, угощаю, что ты будешь пить? Адам. Пиво.
Эдвард. Может, мартини?
Адам. Тогда водку–мартини.
Эдвард. Лимон или оливку, сэр?
Адам. Лимон — и — оливку. Я ценитель водки–мартини.
Эдвард. Майкл, что пьёшь?
Майкл. Мне, пожалуйста, херес.
Эдвард. Херес? Хорошо. Сладкий херес?
Майкл. Полусладкий.
Эдвард. Один маленький полусладкий херес — заказ принят.
Майкл. А, фиг с ним — сделайте большой.
Эдвард. Да, фиг с ним.
Адам. Эй, мне не почудился тут аромат экзотического зелья, что переходит из рук в руки сего почтенного собрания? Дайте–ка сюда. И ещё одну водку–мартини.