– Это очень европейская манера, судить о содержании по внешнему виду, – откликнулся хозяин, медленным жестом приглашая всех расположиться на диване и причудливой формы дизайнерских креслах, которые, казалось, были совершенно не приспособлены к использованию по прямому назначению. – Беда этой культуры в том, что она слишком большое значение придает оболочке, часто просто забывая о том, что за ней непременно должно хоть что-то скрываться. Хотя, что я жалуюсь: собственно, моя работа заключается в том, чтобы выдавать внешность за содержание.
Спокойная речь Чучо резко сменилась неестественно громким смехом. Но вдруг он также резко затих и, не моргая, уставился на Сэнди, будто только что ее заметил. Она замерла в напряженной позе.
– У вас очень интересное лицо. Я бы непременно хотел вас поснимать, когда вы придете… одна.
– Было бы, наверное, любопытно, но завтра… – краем глаза она заметила, как недовольно нахмурился Артур, – …но завтра мы улетаем из Парижа, поэтому, вряд ли это удастся сделать, – Сэнди ловко вышла из положения.
– Ну что ж, смотрите, – Чучо равнодушно пожал плечами, и, будто это не он мгновение назад сверлил глазами гостью, откинулся на спинку кресла и сменил тему разговора. – Кажется, господа, вы пришли по какому-то важному делу?
– Да. Но, думаю, будет правильнее, если мы сначала представимся, – откликнулся Леонард.
– Ага, давайте, – безучастно согласился Чучо. Казалось, вмиг потеряв интерес к людям, сидевшим в его гостиной, он взял со столика один из глянцевых журналов и уткнулся в него.
Гости переглянулись, и Леонард максимально коротко рассказал о том, чем занимается «Артификс», представив всех присутствующих. Чучо лишь периодически издавал монотонные «угу», ни разу не оторвав глаз от фотографий в журнале. Было не ясно, к чему относились эти междометия: к тому, что он слышал от гостей, или к тому, что видел на страницах журнала. Казалось, скажи сейчас Артур, что он дрессировщик тигров, а Сэнди – танцовщица в кабаре, реакция была бы точно такой же – безучастное «угу».
Николь взяла эстафету и, под те же равнодушные кивки хозяина, заговорила непосредственно о цели визита. Внезапно на фразе «нам удалось найти письмо вашего предка к его жене с описанием талисмана» Чучо оторвался от журнала, посмотрел прямо в глаза Николь, и тихо, сквозь зубы, проговорил:
– Интересно было бы взглянуть!
Надеясь остудить пыл Чучо, Сэнди неосторожно сказала:
– Разумеется. Только нам хотелось бы для начала посоветоваться с вами по поводу талисмана…
Эти слова произвели неожиданный эффект: не успела Сэнди закончить фразу, как Чучо, вмиг перегнувшись через подлокотник кресла, впился сильными пальцами ей в запястье и выпалил:
– Талисман! Вы его нашли? Покажите!
Сэнди стало не по себе. Поначалу она списывала странности фотографа на обычную для творческих людей эксцентричность. Но сейчас он ей все больше и больше казался не просто странным, но опасным. То, как плавные, медленные движения Чучо, сопровождаемые такой же тихой неторопливой речью, мгновенно сменялись стремительными порывами, а тон из усыпляюще-равнодушного превращался в угрожающий, напомнило Сэнди поведение крокодила, поджидающего добычу где-нибудь в тихой заводи на Амазонке.
Видимо, похожее ощущение возникло и у Артура, который зачем-то встал, и, засунув руки в карманы джинсов, приблизился к Чучо.
– Месье Гузман, – Артур заговорил медленно, голосом, который не оставлял сомнений, что говоривший не потерпит сопротивления своей воле, – нам понятно ваше желание узнать все и сразу. Но лучше обсудить все по порядку, не форсируя событий. Что касается талисмана, то мы только в начале поисков…
– Да и вряд ли я смогу продемонстрировать даже то, что у нас имеется, пока у меня скованы руки, – невинным голосом проговорила Сэнди.
То ли поддавшись незримому давлению американца, а скорее всего, какому-то собственному порыву, Чучо перевел взгляд на ее руку и, опомнившись, разжал пальцы.
– Вы правы, – произнес он вновь очень мягко, – мне просто стало любопытно. С вами такое бывает?
Было непонятно, к кому он обращается.
– Иногда, – Сэнди заговорила с фотографом мягко, как говорят с больными. – Любопытство свойственно людям – особенно, когда речь идет об их семье. Для вас, должно быть, очень важно все, что связано с индейскими корнями.
Предположение Сэнди звучало совершенно естественно, учитывая происхождение и внешность фотографа.
– Ой, да бросьте! – махнул рукой Чучо. – Да, я наполовину индеец. Но не столько горжусь этим, сколько пользуюсь. Я же фотограф, вы в курсе. Причем фотограф моды. Ну, вы знаете: глянец, показы. Шоу-бизнес, одним словом. Так вот, этот мир скорее откроет свои двери перед фотографом-индейцем, чем перед типичным французиком с камерой. Так что, не родись я индейцем, мне было бы гораздо сложнее работать в этой профессии.
– Весьма… прагматично, – заметила Николь.
– Главное, что это работает, – Чучо улыбнулся Николь и принялся разглядывать ее так же, как до этого Сэнди. – А вы? – его спокойный тон сменился на загадочно-вкрадчивый. – Вы не хотели бы сниматься у меня?
– А что, мужчин вы не фотографируете? – Артур начал вскипать. – Я готов специально прилететь к вам на съемку с парочкой друзей. Знаете, какие они милые! И так пластичны… А главное – очень любят фотографироваться.
– Так… что именно вы хотели спросить у меня о семье? – Чучо уже не замечал Николь, снова, видимо, потеряв какой-либо интерес к теме, которая захватывала его целиком еще минуту назад.
Артур почувствовал себя удовлетворенным и, успокоившись, замер на диване.
– Мы хотели бы услышать все, что вам известно о вашей фамилии. И, как вы могли уже понять, больше всего нас интересует тема фамильных реликвий, – серьезно ответил Леонард.
– Хм… не представься вы служащими некоего сыскного бюро, я бы наверняка решил, что вы грабители, покушающиеся на золото семьи Писарро, – фотограф снова внезапно засмеялся и так же мгновенно посерьезнел. – Кстати, возьмите мои визитки, – он положил на стол напротив каждого из гостей визитные карточки, которые имели уже знакомое цветовое решение: серебристый, красный и белый.
Правила этикета требовали, чтобы гости сделали то же самое. Николь и Леонард извлекли белые визитки с золотым логотипом «Артификса» и вручили их Чучо.
– А мадмуазель искусствовед и месье финансист крупных проектов? – хозяин выжидающе смотрел на американцев. Сэнди и Артур коротко переглянулись.
Оказывается, Чучо был вовсе не так рассеян, как им поначалу показалось, а равнодушие, с которым он слушал гостей, когда те представлялись, было явно напускным.
– Мы с Артуром только сегодня прилетели с конференции в Нью-Йорке, раздав там все визитки, что у нас были. Новые нам пришлют уже завтра, – Сэнди сама поразилась, как складно у нее получается, и мгновенно поняла свою оплошность.
– Куда же это пришлют?.. Вы же сказали, что завтра улетаете, – вкрадчиво улыбнулся Чучо и, снова переключившись, добавил: – ОК, неважно. Хороших людей видно и так. Так вот, вы, наверное, рассчитывали на длинную историю, спрашивая, что я знаю о своей семье. Но тут вы ошиблись. Да, мне известно, кем был мой предок... – тут он замолчал, прикрыв глаза, будто его посетила неожиданная мысль, которой он должен отдаться. Сэнди раздраженно нахмурилась.
– Кстати, хотите чего-нибудь выпить? – Чучо распахнул глаза, вскочил, и, не дожидаясь ответа, зашагал к кухонным полкам. – Отличный коллекционный чай! – закричал он оттуда, доставая две круглые жестяные коробки.
– Наверняка, решил нас отравить, – эту шутку Артура, произнесенную шепотом, Сэнди не нашла смешной.
– Вам он не кажется странным? Я бы не стала показывать ему письмо – мало ли что… – шепотом спросила она.
– А, может, вина? – явно улыбаясь, прокричал хозяин из кухни.
– Кстати, в истории отравлений вино – самый популярный напиток для разбавления ядов, – захихикал Артур.