– Что поделать, трудная наследственность! – констатировал Лео.
– Еще полчаса в его компании, и он начнет меня откровенно бесить, – признался Артур. – Он стремительно расходует скромные запасы моего терпения.
– Там, где кончается терпение, начинается выносливость, – философски заметила Николь.
– Думаю, нам не придется испытывать выносливость Артура, потому что все, что могли, мы уже узнали, – поглядывая за перемещениями хозяина студии, сказал Леонард.
– Точно. Мы узнали, что от Чучо ничего не узнаем, – подвел итог Артур.
– Если не считать возможности пообщаться с затворником Антуаном, – казалось, одна Николь симпатизировала фотографу.
– Послушайте, – зашептала Сэнди, – а вы уверены, что он звонит именно Антуану? Зачем вся эта секретность? – но получить ответ она не успела, потому что к ним снова подошел сияющий хозяин.
– Я все рассказал своему драгоценному родственнику, – Чучо потирал ладони. – Он не был заинтересован во встрече с вами, но я упросил его позвонить вам. В нашей семье, знаете ли, так заведено: если один брат просит другого о чем бы то ни было, считайте, что это уже сделано. Но он сам позвонит и назначит встречу. Только… – индеец прищурился, – братец, как бы это выразиться, немножко недоверчивый. Уединенная жизнь в провинции накладывает свой отпечаток… Он попросил меня сфотографировать вас и направить ему файл с фотографией. Чтобы какие-нибудь мошенники не могли выдать себя за вас.
– Впервые о таком слышу, – отозвалась Николь. – Говорят, так робкие девушки знакомятся с юношами по Интернету. Но если это приблизит встречу, то почему бы и нет… Нужно пройти туда? – она указала в сторону подиума, где стояла камера, закрепленная на штативе.
– Нет-нет, – Чучо суетливо замахал руками, – оставайтесь здесь, на диване. Это же не официальное фото! Я сейчас принесу камеру, – он стремглав бросился вверх по ступеньками и через минуту уже вновь стоял перед гостями с большим фотоаппаратом в руках.
– Маленькая семейная фотография! – с этими словами индеец принялся щелкать затвором камеры, зачем-то со всех сторон обходя гостей. После нескольких минут непрестанных «смотрим сюда», «вот так отлично», «да вы просто звезды», странная фотосессия, наконец, закончилась.
– Ну что ж, – засобирался Лео, закрывая портфель с письмом, – спасибо за интересно проведенное время.
– Как?! Вы уже уходите?! Во что бы то ни стало, заходите еще – я покажу вам свои работы! – не понятно было, то ли Чучо смеялся над ними, то ли всерьез желал продемонстрировать фотографии. – А в каком отеле вы остановились? – в своей неуловимой манере, он вновь задал совершенно неуместный в данном контексте вопрос.
– «Кост»! «Крийон»! – одновременно ответили Сэнди и Николь. И обе засмеялись.
– В общем, заходите, когда хотите, – будто и не расслышав ответов на свой же вопрос, заключил Чучо, прощаясь.
– Угу, непременно! – буркнул Артур.
* * *
На улице было прохладно и почти темно. Глубокие сумерки делали этот район еще менее похожим на тот Париж площадей и бульваров, который знала Сэнди. Выйдя из арки на улицу, все, не сговариваясь, остановились, чтобы собраться с мыслями после странного визита.
– Забавный персонаж, – сказал Лео. – Неординарный, и совсем не так прост, как хочет иногда казаться.
– Но эта история с Антуаном… – вслух подумала Николь. – Не уверена, что он звонил именно ему. Возможно, вообще никому не звонил, просто сделал вид, что говорит с кем-то, чтобы заручиться нашим расположением.
– Точно, – поддержала Сэнди. – Ему очень хотелось заполучить письмо, аж глаза горели. И эта странная фотосессия…
– Да он и фотографировал-то для того, чтобы снять письмо. Оно же все это время оставалось на столе. А с его камерой ничего не стоит получить вполне читаемый отпечаток, – предположил Артур.
– Возможно, – согласился Леонард.
На минуту повисло молчание. В нескольких метрах от них шла жизнь эмигрантского квартала. Казавшиеся в сумерках невообразимыми фигуры в экзотических одеяниях спешили по своим, наверняка, вполне обыденным делам, говорили на своих языках, переругивались, замедляли шаг, чтобы искоса бросить взгляд на редких в этот час чужаков. Все это вместе порождало чувство неоправданной, наверное, но вполне ощутимой тревоги.
– Давайте выбираться отсюда, – как будто прочтя мысли Сэнди, сказала Николь. – Предлагаю заехать к нам в «Кост» на Сент-Оноре, положить в сейф письмо и спокойно выпить хорошего кофе.
– Согласились, – сказала Сэнди, направляясь за Лео к машине.
Под дворниками на лобовом стекле белел лист бумаги.
– Черт! Очередной штраф за неправильную парковку, – с досадой произнес Лео, разворачивая листок. – Стойте… Это не штраф. Знаете, похоже, наш кофе откладывается…
На обычном листе бумаги была написана печатными буквами одна-единственная фраза: «Сегодня, в 20.00, улица Кинкампуа, в темноте назовите имя Франсиско».
– Становится не скучно, – сообщил Артур. – У нас всего час, вздремнуть не удастся. Мы едем?
– Конечно! – опередив всех, ответила Сэнди. – Мне кажется, тот, кто это писал, понимает, что именем Франсиско вытащит нас куда угодно.
– Даже в темноту, – согласилась Николь. – Но, друзья, вы совсем не должны, очертя голову, кидаться с нами на подобные непредсказуемые… вечеринки, – добавила она, обращаясь к Сэнди и Артуру.
– Дразнишь? – демонстративно-коротко спросила Сэнди.
– Хочешь лишить нас сладкого? – в тон ей добавил Артур..
* * *
Улица Кинкампуа оказалась узенькой и плохо освещенной, хотя располагалась в двух шагах от Бобура. Чтобы найти возможность припарковаться, Лео, как обычно, пришлось покружить по кварталу. Когда, наконец, они были на месте, до назначенного времени оставалось всего минут десять.
– Здесь, конечно, темновато, но все же не более чем на половине парижских улиц, – проворчал Лео. – Не можем же мы заходить во все подворотни и набрасываться оттуда на каждого прохожего с криком «Франсиско»…
– Предлагаю вариант, позволяющий сохранить приличия. Нужно сделать вид, что мы обознались, – сказал Артур. – Давайте набрасываться, слегка изменив пароль. Будем кричать: «Франсиско, брат! Ты вернулся!».
Сэнди взглянула на него укоризненно и предложила:
– Давайте пройдем по улице и поищем самое темное место.
– На собственную… голову, – добавил Артур.
Однако, поскольку других предложений не последовало, странная процессия начала двигаться вдоль домов, внимательно заглядывая в немногочисленные переулки. Буквально через сто метров шедшая за Лео Николь резко остановилась. Ее глаза, не мигая, смотрели поверх двери одного из ничем не примечательных домов. Невольно проследив ее взгляд, Сэнди обнаружила строгую черную вывеску, на которой белыми рублеными буквами были написаны два слова, заканчивающиеся знаком вопроса: «Dans le Noir?» – «В темноте?».
– Похоже, мы пришли, – заключил Артур, также изучавший вывеску. – Уютное местечко. Зайдем?
Ничего не ответив, Лео, чуть помедлив, подошел к двери и нажал кнопку звонка. Спустя несколько секунд дверь приоткрылась, и на пороге появился коротко стриженый мускулистый мужчина в черной майке и черных брюках. Оглядев стоявшую перед ним компанию, он равнодушно спросил:
– Вы заказывали?
– Знать бы, что именно, – шепотом сказал Артур.
– Конечно, – уверенно ответила Николь. – Имя Франсиско вам что-нибудь говорит?
– Секунду, – пробурчал здоровяк и уткнулся в блокнот, который держал в руке. Вероятно, найдя там нечто, удовлетворившее его, он немного потеплел и, раскрыв дверь шире, произнес: – Заходите.
Помещение, где оказалась компания, было освещено разве что чуть менее тускло, чем ночная улица. Прямо в торце виднелась небогатая барная стойка с напитками, за которой расположился, казалось, брат-близнец того, кто впустил их. Справа от стойки располагались металлические шкафчики, похожие на те, что предназначены для личных вещей в общественных бассейнах. С противоположной стороны виднелся проход вглубь помещения, прикрытый тяжелым черным занавесом.