Со временем я понял, что смерть матери не избавила меня от мизантропии. Люди вызывали во мне брезгливость, омерзение и презрение. С годами я стал скрывать эту свою особенность и научился играть роль нормального человека, маскируя ненависть под маской дружелюбия. Но ты стала исключением для меня. Ты – мое все, Анетт. Я не смогу жить без тебя. – Амит протянул свою ладонь к моему лицу.
- Ты пытался найти ее психиатра?
- Нет. Да и что бы это дало? Мне уже известно о ее болезни. -он выдохнул. - В любом случае сейчас это не имеет никакого значения. Моя мать в прошлом…
- Нет! Твоя мать не в прошлом! Она все еще влияет на твою жизнь и не дает нормально жить. А как же Нарин? Что ты чувствуешь к ней?
- Тебе не понравится мой ответ. – коротко усмехнулся он.
- И все же.
- Она слишком похожа на мою мать. Мой мозг не может их отделить, словно они одно целое. Я понимаю, что мама и Нарин разные люди, но когда смотрю на дочку, то вижуееи воспоминания отбрасывают меня в прошлое… - слова Амита повергли меня в шок. Я не знала, что сказать, как поступить. Нарин и Амит страдали друг из-за друга. Нарин – потому что папа перестал уделять ей время, Амит – потому что не может находиться с ней рядом. Что делать? Я не могла даже представить.
- Амит, то, что ты ощущаешь Нарин и маму одним целым – ненормально. Нужно обратиться к специалистам, чтобы они перепрограммировали твои мозги думать иначе.
- Психотерапия – замечательная вещь, Анетт, но мне не слишком помогла.
- Значит, нужно найти что-то другое. Мне больно смотреть на страдания дочки. Она любит тебя и хочет, чтобы папа был с ней рядом. Я очень переживаю за Нарин, сначала от нее отвернулся Эван – теперь ты, это слишком для маленькой девочки.
- Не волнуйся, Анетт. Все мысли Эвана только о ней. Немного помучает и вернется к ней. – Амит широко улыбнулся, блаженно прикрыв глаза. – Он такой же, как и я, ловко попался в ее сети.
- Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила я. – Эван и Нарин еще дети, к тому же брат и сестра, их даже грешно сравнивать с нами. – Амит медленно засмеялся, какой-то своей мысли, но все же уклончиво ответил.
- Кто знает, Анетт, какая судьба ждет их впереди. Но уже сейчас я вижу его насквозь. – меня прошибло от осознания, что Амит знает больше, чем говорит и это что-то лежало на поверхности, стоило глубже копнуть, задуматься, но у меня не хватало смелости сделать это.
- Я надеюсь, что ты прав и Эван в скором времени перестанет издеваться над Нарин и простит ее.
- Поверь мне, это случится очень скоро. – повисло молчание, после которого я вновь заговорила об отношениях с дочерью.
- Амит, я понимаю, что Нарин напоминает тебе твою мать, но, пожалуйста, не отталкивай ее. Нарин неона,твоя мать мертва, а ребенку ты делаешь больно своим безразличием.
- Я понял, Анетт. Постараюсь исправиться. – я мягко улыбнулась. все-таки показать характер иногда – отличная идея, хоть какая-то завеса из тайн приоткрылась. - Между нами все хорошо? – с надеждой спросил Амит, вглядываясь в глубины моих глаз.
- Хотя у меня еще много вопросов к тебе, я рада, что услышала хоть на один вопрос ответ.
Коротко улыбнувшись, я встала с постели и пошла в ванную комнату принять душ. Почти сразу Амит присоединился ко мне и, хотя у меня остались к нему вопросы, разговор положительно сказался на наших отношениях. Мне было очень жаль Амита. Он был прав, жестокое отношение матери не могло не оставить на нем негативного следа. Как следствие Амит превратился в мизантропа, едва терпящего людей, но постоянно мирящегося с их присутствием в жизни. Все-таки какие душевные страдания он носил в себе все это время.
Амит оказался прав, вскоре Эван и Нарин помирились. Случилось это поздним вечером, когда я поднималась по лестнице к себе в спальню, чтобы лечь спать. Дети должны были уже спать, но внезапно я заметила Эвана крадущегося по коридору к комнате Нарин. Эван меня не заметил, поэтому я бесшумно последовала за ним. Тихо приоткрыв дверь комнаты Нарин, Эван незаметно проскользнул в нее. На цыпочках он подошел к кровати и склонился над ней. Нарин боялась темноты, поэтому ночник всегда горел в ее спальне. Я стояла у темной двери, наблюдая за действиями Эвана, полностью оставаясь незамеченной. Какое-то время он просто смотрел на нее, потом его ладонь опустилась на щеку сестры и погладила ее. В его взгляде было столько любви, трепета, что на мгновение я будто бы увидела Амита в моменты особой близости с ним. Отогнав тревожные мысли, которые начали закрадываться в мою голову, я продолжила наблюдать за детьми. Потревоженная неожиданной лаской, Нарин в удивлении открыла глаза, увидев ночного гостя.
- Эван?
- Ш-ш, Рина… - он накрыл пальцами маленькие губы девочки. – Я долго думал, что скажу тебе, когда встречусь с тобой. Мне столько хотелось тебе сказать, но увидев твое лицо - я позабыл слова.
- Эван, я так рада, что ты пришел. – она крепко обняла его за шею.
- Нарин, ты самый дорогой для меня человек. Хотя ты и сделала мне очень больно - я прощаю твое предательство. Я так тосковал по тебе все это время. – Эван сгреб сестру в свои объятия и зарылся носом в складки ее шеи.
- А как же близняшки? – шепотом спросила девочка, отстраняя Эвана так, чтобы видеть его глаза.
- Брось, они и в подметки тебе не годятся. Каждый раз находясь с ними, я думал только о тебе. Признаться, я знал, что эта дружба причинит тебе боль и стал с ними общаться только для того, чтобы ты поняла как это больно, когда выбирают кого-то вместо тебя. Тебе ведь было больно, Нарин? – с мрачным превосходством поинтересовался он.
- О, Эван. Какой же ты жестокий… - простонала девочка. – конечно же мне было больно.
- Я рад. – в его голосе удовлетворение вперемешку с нежностью. – Теперь ты знаешь, что будет, если вновь предашь меня, я уйду… но в следующий раз окончательно. – манипуляция, причем очень профессионально обставленная. Разумеется, он никуда не уйдет, но Нарин этого не знала и верила каждому слову брата. От услышанных слов девочка вздрогнула всем телом, воочию представляя, как Эван вновь покидает ее. В тот момент Нарин приняла решение во чтобы то не стало ставить Эвана превыше всех.
- Нет, Эван. Я больше никогда так не поступлю. Ты всегда будешь на первом месте. – лицо Эвана просияло, и он вновь обнял Нарин. Сняв с себя одежду, Эван скользнул под одеяло к Нарин. – сегодня я буду спать с тобой. Со мной можешь не бояться темноты. – и он потянулся, чтобы выключить ночник.
- Это так, мне никогда не страшно, когда ты рядом. – комната погрузилась во мрак и я поспешила незаметно уйти.
Мрачные коридоры дома были словно окутаны тьмой, которая чувствовалась повсюду. Я не могла объяснить это чувство, но оно словно уродливый паук оплетал все стены, заражая своей тьмой все вокруг. Особенно сильно я ощущала это, когда рядом находился Амит. Это чувство усиливалось, стоило ему начать увиливать от вопросов, которые все еще роились в моей голове.
Раньше я ощущала этот дом своей крепостью, в которой уютно и спокойно. Но теперь он перестал быть моим пристанищем, обителью. Впредь, я чувствовала его совсем иначе, словно тюрьму, в которой творилось что-то неладное.
Шел двенадцатый час ночи, наша спальня пустовала. Амит сказал, что задержится на работе, но я не верила ему. Что-то было в его жизни, что заставляло почти ежедневно задерживаться неизвестно где, и приходить домой глубокой ночью. Внезапно я подумала, что у него появилась любовница, этим можно было объяснить его задержки на работе… Мысли о любовнице причинили мне боль, хотя у нас не все было гладко – все же, он был моим мужчиной и делить его я не собиралась. Меня раздражала такая кардинальная смена отношений, дом давил, эти бесконечные вопросы, я вдруг поймала себя на мысли, что возможная любовница могла переключить внимание Амита на себя и он оставил бы меня в покое. Нет, все-таки я сомневалась в ее наличии. Амит по отношении ко мне не изменился, все такой же трепетный и страстный, желающий меня каждую ночь. Вряд ли имея любовницу и возвращаясь от нее – он набрасывался бы на меня с ненасытной похотью.