Том вырулил на магистраль номер пять и с нее свернул направо, на дорогу к городку Обелик, по которой можно было доехать до самого Вильперса.
— Не дергайся. Я хорошо знаю дорогу, и нас никто не преследует, — сказал он Фрэнку, но тот, казалось, не слышал его, целиком поглощенный собственными мыслями.
Том понимал его состояние: маленький мир у мадам Бутен перестал существовать, и паренек был в полной растерянности.
— Мне придется известить Элоизу, что ты ночуешь у нас, но для нее ты останешься Билли Роллинсом, — предупредил Том. — Скажу, что ты согласился поработать у нас в саду, пока не подыщешь другого почасового заработка. Перестань волноваться.
Он посмотрел в зеркало: шоссе оставалось пустым. Закусив нижнюю губу, Фрэнк молча смотрел перед собой.
А вот и дом. Подъезд был освещен — об этом позаботилась Элоиза, — и ворота не заперты, так что Том проехал прямо в гараж. Красный «мерседес» Элоизы занимал пространство справа от входа. Том вышел из машины, попросил Фрэнка чуть-чуть подождать, а сам достал из-под рододендрона большой старинный ключ и запер ворота. Фрэнк с вещами все это время стоял возле гаража.
Том вошел в холл, зажег свет на лестнице, выключил лампы в гостиной и, выглянув, поманил к себе Фрэнка. Вместе они поднялись по лестнице.
— Располагайся поудобнее, — сказал Том. — Тут гардеробная, а там ящики для белья. Сегодня вымойся в моей ванной. Той, что рядом, пользуется Элоиза, а я все равно лягу не раньше чем через час.
— Спасибо, — отозвался Фрэнк, опуская чемодан на дубовый табурет у одной из двух широких кроватей.
Том прошел к себе. Включив свет в комнате и ванной, он не смог удержаться — подошел к одному из окон и сквозь щелку в задернутых шторах попытался разглядеть, нет ли рядом припаркованной машины. За окном было пусто и темно — за исключением слабого пятна света от уличного фонаря. Разумеется, машину с выключенными фарами в такой темноте можно было и не заметить, но Том предпочел об этом не думать.
В дверь постучали. На пороге стоял Фрэнк — босой, в пижаме, с пастой и зубной щеткой в руках.
— Проходи. Она полностью в твоем распоряжении, — сказал Том, указывая на ванную комнату. — И можешь мыться сколько душа пожелает.
Он ласково улыбнулся: вид у парнишки был измученный, и под глазами залегли глубокие тени.
Том переоделся в пижаму. «Интересно, что будут писать в ближайшее время в „Трибьюн“ об исчезновении Фрэнка Пирсона, — подумал он. -Наверняка поиски теперь приобретут более интенсивный характер». Через коридор он дошел до комнаты Элоизы и заглянул в замочную скважину. Хотя Элоиза оставляла ключ снаружи, всегда было видно, когда в ее спальне горел свет. На сей раз света не было.
Том вернулся к себе, лег и стал лениво просматривать учебник французской грамматики. Фрэнк вышел из ванной с влажными волосами и с блаженной улыбкой воскликнул:
— Горячая вода — это здорово!
Принимая душ, Том думал о машине возле дома мадам Бутен. Кто бы ни были эти двое, им явно хотелось избежать какого бы то ни было шума, похоже, они даже не хотели встречаться с Фрэнком и с ним самим лицом к лицу. Тем не менее визит не сулил ничего хорошего. С другой стороны, это могло быть всего лишь невинное любопытство: возможно, кто-либо из жителей Море, имевший приятеля-парижанина, упомянул в разговоре с ним о появлении у них в городке молоденького американца, и они решили выяснить, уж не он ли тот самый Фрэнк Пирсон, о котором пишут газеты. Ведь человек, говоривший с мадам Бутен, не назвал Фрэнка по имени, а просто спросил про садовника. «Надо будет завтра как можно раньше отправить мадам Бутен записку с объяснением отъезда», — подумал Том, засыпая.
4
Его разбудила коротенькая одинокая трель какой-то пичуги — явно не жаворонка Она прозвучала чуть вопросительно, немного робко и очень жизнеутверждающе. Эта птаха или кто-то из ее семейства частенько будили Тома на рассвете. Сквозь полуопущенные веки он видел серые в утреннем сумраке стены и на их фоне — более темные, словно нарисованные размытой гуашью очертания мебели — комода с коваными углами и еще более темной глыбы письменного стола. Он вздохнул и зарылся в подушку, готовый насладиться последним часом сна.
«Фрэнк!» — Внезапно вспомнил он и мгновенно проснулся. На часах было 7.45. Фрэнк — в доме, а он еще не предупредил Элоизу о том, что Фрэнк, то бишь — Билли Роллинс, ночевал у них. Накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, Том стал спускаться вниз. Хорошо бы сначала успеть переговорить с мадам Аннет — тем более что у него для этого есть еще целых пятнадцать минут, кофе она готовит ему к восьми. Для мадам Аннет гости никогда не были в тягость, ее не интересовало, сколько они пробудут, лишь бы ее предупреждали заранее о количестве персон. Том вошел в кухню, когда чайник только начинал посвистывать.
— Доброе утро, мадам! — бодро приветствовал он Аннет по-французски.
— Месье Тома! Как спали — хорошо? — отозвалась она.
— Спасибо, прекрасно. А у нас сегодня гость — тот самый юный американец, которого вы видели вчера вечером, Билли Роллинс его зовут. Я его поместил в гостевую комнату, и, возможно, он у нас немного поживет. Ему хочется поработать в саду.
— Да? Вот это мило, какой молодец! А когда он желает позавтракать? Вот и ваш кофе, месье Тома.
Том наблюдал, как мадам наливает дымящийся кофе в белую чашечку. Элоиза предпочитала по утрам чай.
— Об этом не беспокойтесь, — отозвался он. — Я велел ему хорошенько выспаться. Когда спустится, я сам о нем позабочусь.
Мадам Аннет поставила на поднос чай, грейпфрут и тосты, и Том сказал, что поднимется в спальню жены вместе с нею. Элоиза только что проснулась.
— Входи, Тома, — прощебетала она, — знаешь, я вчера так утомилась...
— Но ведь ты приехала не поздно. Я сам вернулся только к полуночи. Послушай, милая, я пригласил к нам пожить юношу-американца. Он согласился поработать у нас в саду. Его зовут Билли Роллинс, ты его уже видела.
— Да? — протянула Элоиза. Она поднесла ко рту ложечку с кусочком грейпфрута Сообщение Тома ее нисколько не удивило, но она все же поинтересовалась: — Ему разве негде жить? У него нет денег?
Они говорили по-английски, но Том отвечал осторожно, взвешивая каждое слово:
— Уверен, что деньги на гостиницу у него есть, но ему не понравилось место, где он вчера остановился, и тогда я предложил ему переночевать у нас. Мы забрали его вещи и приехали. Он хорошо воспитан. — Том сделал паузу и добавил: — Ему восемнадцать, он любит работать в саду и довольно хорошо разбирается в садоводстве. Совсем неплохо, если он немного займется нашим садом, — тем более что у Джекобсов есть свободные недорогие комнаты.
Чета Джекобсов, кроме бара-ресторана, действительно приспособила третий этаж под «гостиницу».
Элоиза, к тому времени окончательно проснувшаяся, откусила тост и настороженно сказала:
— Как легко тебя разжалобить, Том! Надо же — взял и пригласил в дом незнакомого мальчишку! А вдруг он вор? Оставил его на ночь, а может, его давно и след простыл?
— Ты права, как всегда, — проговорил Том, согласно кивая, — только этот паренек — совсем не из тех, кто шляется по дорогам и путешествует автостопом.
В этот момент до него донеслось тихое жужжание, напомнившее звук его дорожного будильника. Элоиза ничего не услышала, ее кровать стояла в противоположном от холла углу комнаты.
— Кажется, звонит его будильник, — сказал он. — Подожди-ка секундочку.
С чашкой кофе в руках он вышел в коридор и постучал в дверь Фрэнка.
— Да? Входите, пожалуйста, — послышался юношеский голос.
Том вошел, и Фрэнк приподнялся на локте. На столике у кровати стоял будильник — точно такой же, как у него самого.
— С добрым утром.