— Что случилось?! — прокричал он. — Что-то забыл?!
Голос Павла Тимофеевича был хриплым, видимо, он сорвал его на пожаре.
— Все нормально. Я потом все объясню…. Что у вас случилось?
— Сам видишь, — дядя мотнул головой в сторону пожара. — Пытаемся потушить огонь.
— А Николай Дубинин здесь?! — спросил Сергей.
— В том-то и дело, что его нигде нет, — озабоченно сказал Павел Тимофеевич.
— Вы вместе пришли на пожар?
— Нет. Вечером, после того, как ты уехал, он пошел сюда, но не сказал мне, зачем. Он давно сюда не ходил, но поскольку убили Гребнева, а Гуляева арестовали… Короче, он не побоялся пойти один.
— Что ему здесь было нужно?
— Люди рассказали, что он взял топор и срубил дерево, на котором повесили его брата.
— Срубил ту сосну?!
— Да. Те, кто это видел, говорят, что он свалил ее за несколько минут. Рубил с таким остервенением!
— Его можно понять.
— Потом он пошел сюда — наверное, чтобы отнести топор.
— И что потом?
— Никто не знает.
— Так он пропал?!
— С тех пор его не видели. Когда стемнело, я начал беспокоиться, вышел во двор и увидел дым. Когда сюда прибежал, тут уже люди тушили пожар.
— А в дом кто-нибудь успел заглянуть?
— Нет. К тому времени тут уже сильно горело.
— Так, может быть, Николай был внутри?!
— Не знаю! Если он был там, то уже сгорел! Видишь, какое пламя.
— А может быть, пожар начался после того, как он ушел?
— Может, и так. Может быть, он оставил что-нибудь включенным. Но пока его никто не видел. Мы на всякий случай отправили одного из наших местных мужиков в Чугуевку. У него оранжевый «Москвич». Наверно, он тебе попался по дороге.
— Возможно. Я не обратил внимание.
Денисов посмотрел на дом, пожираемый пламенем.
— Может, нужна помощь? — спросил он.
— Бесполезно. Дом уже не спасти. Сейчас важно не дать огню расползтись.
— Дом Елагина совсем рядом, — заметил Сергей.
— Да. Пастух тоже здесь. Вон он, тушит огонь.
Павел Тимофеевич показал рукой на группу людей, воюющих с огнем на участке между догорающим строением и домом Елагина.
Сергей узнал пастуха. В руках у него была лопата. Он отчаянно боролся с огнем, забрасывая землей горящую траву. Без воздуха огонь тух, и Елагин затаптывал его сапогами.
— Так почему ты вернулся?! — опять спросил Павел Тимофеевич.
Не получив ответа, дядя посмотрел туда, куда был устремлен взгляд племянника.
— Ты что там увидел?
Денисов внимательно разглядывал Елагина.
— Посмотри на пастуха, — сказал он.
Павел Тимофеевич с удивлением посмотрел на Елагина.
— А что я в нем не видел?
— Посмотри, как он держит лопату.
— Ну и что?!
— Мне кажется, он левша.
Дядя недоуменно пожал плечами.
— Может, ему так удобнее. Не из-за этого же ты вернулся?!
— Из-за этого.
Дядя не смог скрыть своего изумления.
— Даже если Елагин и впрямь левша, неужели ты из-за этого вернулся?!
— А что, если он убийца?
— Убийца?! Может быть, у нас в селе еще несколько мужиков держат ложку в левой руке. Это же не значит, что все они убийцы?!
— Вспомни. Именно Елагин сообщил нам, будто видел Гуляева возле дома, где нашли убитого Гребнева. Может быть, он таким образом хотел отвести подозрение от себя. Ведь мы ему сказали, что у Гребнева был сообщник левша.
Дядя снова пожал плечами.
— Все равно не пойму. Ты вернулся, чтоб найти в селе еще одного левшу? Поэтому и обратил внимание на Елагина?!
— Нет. Я обратил на него внимание сегодня вечером, когда уезжал. Он стоял у дороги и махнул мне рукой.
— И что?
— Он держал папиросу в левой руке.
— Наверное, в правой руке у него был кнут.
— Нет. В ней ничего не было. И я обратил внимание еще на одну важную деталь.
— Какую?
— У него на правой руке нет указательного пальца.
— Нет пальца? Не замечал.
— А я заметил, потому что он махнул мне рукой. И вспомнил следы, которые мы нашли возле ручья. Помнишь, человек, за которым я гнался ночью, поскользнулся на скользкой глине возле родника?
— Помню.
— Потом в конюшне он ударил меня палкой, и я предположил, что он левша.
— Ну, да. Я все это помню. Возле ручья мы нашли следы от сапог и это…
— Да! Отпечаток правой руки! Он оперся на руку, чтобы встать. Я тогда обратил внимание, что в отпечатке ладони не хватало указательного пальца. Тогда я не придал этому большого значения. Но ведь нельзя опереться на руку так, чтоб не отпечатались все пальцы.