Рюкзак, который достался Сергею, оказался неудобным, но не очень тяжелым. Однако ушибленное плечо Денисова сразу заныло, как только на него надавила тонкая лямка.
Когда все было подготовлено, Павел Тимофеевич надел на пояс патронташ и закинул на плечо ружье. В таком облачении он был похож на егеря. Сергей, одетый в кроссовки, джинсы и дядину рабочую куртку, мог бы сойти за туриста из города, если б не очень поношенный рюкзак и не ружье за плечами.
Глава 12
На улице в этот день было много прохожих, по крайней мере, так показалось Сергею. Жители Варфоломеевки, завидев виновников всеобщего оживления и переполоха, почти все без исключения подходили, чтобы поздороваться, поделиться своим мнением о случившемся или задать вопросы. Большинство людей не высказывало сожаления по поводу смерти Елагина, наоборот, хвалили Павла Тимофеевича за то, что он, как сказал Гена Голованов «проветрил башку маньяку». Людей, которые сочувствовали Елагину, им не попалось. Только один дед посетовал на то, что после смерти пастуха придется на какое-то время оставить коровье стадо без присмотра. Сергей и Павел Тимофеевич избавились от назойливого внимания, только когда село осталось позади.
Проходя мимо дома Елагина, они увидели во дворе стайку ребятишек. Дети нашли здесь новую площадку для игр. Они прыгали по крышам сараев, вырывали друг у друга из рук найденные трофеи, громко кричали и спорили. Еще вчера они с не меньшим азартом лазали по пепелищу, оставшемуся от дома Дубининых, выискивая покрытые копотью железки. Двор Елагина и сараи, наполненные всевозможным предметами и хламом, представляли для них гораздо больший интерес.
Подойдя ближе к реке, Денисов увидел на холме высокий пень, оставшийся от сосны, на которой нашли тело подвешенного за ноги Михаила Дубинина. Возле пня лежало поваленное дерево, крона которого от падения смялась и напоминала кита, плывущего по траве. Зеленая хвоя со временем должна была побуреть и осыпаться. Младший брат Дубинина с остервенением срубил это дерево, не подозревая, что убийца в тот момент был еще жив и, возможно, наблюдал за ним в то время, когда он сражался с беззащитной сосной.
Возле кладбища дорога раздваивалась. Павел Тимофеевич и Денисов пошли по широкой тропе, огибающей кладбище справа и ведущей к реке, а затем — вдоль берега вверх по течению. Сергей был задумчив. Заросшее травой кладбище, где дважды за последнее время раскапывали могилу несчастного Михаила, выглядело мрачно и уныло.
На другом берегу реки пейзаж был более жизнерадостным и красивым. Вид ворчащей реки и зеленых сопок, похожих на гигантские кочаны брокколи, радовал глаз и обещал бодрящую прогулку по тенистому лесу.
Павловка в этом году была полноводной. Ширина реки возле Варфоломеевки достигала в некоторых местах восьмидесяти метров, а глубина — четырех. Стремительный поток, изобилующий водоворотами и затонувшими древесными стволами, нельзя было перейти вброд и совсем непросто было переплыть. Деревенские мальчишки отваживались на это, а люди постарше переходили реку по мосту, делая для этого крюк вверх по течению. Тропинка, по которой шли Павел Тимофеевич и Денисов, вела к этому мосту.
Павел Тимофеевич шел впереди. Его загорелое лицо излучало оптимизм и уверенность. В седой бородке пряталась улыбка. Судя по всему, дядя был доволен жизнью, и все произошедшее не сильно огорчило его. Денисов был серьезен, погружен в себя и совсем не замечал окружавшую его красоту. Когда Павел Тимофеевич останавливался и обращал внимание Сергея на пролетающую в небе хищную птицу или на сочные ягоды, облепившие куст, Денисов делал вид, что ему это интересно, но потом вновь уходил в себя, сосредоточившись то ли на своих мыслях, то ли на ноющем плече.
Пройдя около километра и никого не встретив на своем пути, они вышли на заброшенную автомобильную дорогу, упирающуюся в наполовину разрушенный мост. В этом месте Павловка сильно сужалась. Запертая в высоких берегах вода становилась темной и более быстрой.
Мост построили лет тридцать тому назад, в то время, когда бригады шумнинского леспромхоза валили лес возле Варфоломеевки и тяжелые лесовозы возили его из тайги. Уже прошло лет пятнадцать с тех пор, как по мосту проехала последняя машина. Бетонные сваи покосились под натиском наводнений и ледоходов, а от деревянного настила остались лишь отдельные доски, ходить по которым было не так-то просто. Если бы не толстые бревна по краям моста, к которым когда-то крепилось ограждение, то, вероятно, от деревянной части моста не осталось бы ничего.
— Видишь, что стало с мостом? — сказал Павел Тимофеевич, осторожно ступив на старые доски. — Этой весной вода поднялась так высоко, что унесла почти все.