— Зачем мне их убивать?
— Ради золота.
— Чушь.
— Нет.
Дядя немного оправился от предъявленного ему чудовищного обвинения.
— Знаешь, Сережа, — натянуто улыбнувшись, сказал он. — Я имею полное право обидеться на тебя, потому что, то, что ты сейчас сказал, не укладывается ни в какие рамки. Но я немного узнал тебя и заметил, что у тебя богатое воображение и иногда тебе в голову приходят бредовые мысли… Вспомни хотя бы, как ты заподозрил, что Гребнева убил Егор Гуляев. Вспомни. Ведь ты тогда тоже был уверен, что Гуляев — убийца.
— Я ошибался.
— То-то же. Поэтому я прощаю тебе твое глупое высказывание. Давай забудем о нем.
— Нет. На этот раз я знаю точно, что я прав.
— Хорошо, — согласился дядя. — Объясни, откуда такая уверенность. Попытаюсь оправдать себя в твоих глазах. Но, ей богу, теперь я потребую от тебя извинений. Надо же! Придумать такое!
Павел Тимофеевич выглядел до глубины души оскорбленным.
— Я объясню, — пообещал Сергей. — Когда я узнал, что Гребнева и Дубининых убил не Елагин, я понял, что заблуждался, причем в чем-то важном. Вначале я не мог понять, в чем, но по мере того, как я думал и вспоминал, я обратил внимание на некоторые мелочи, которым поначалу не придал значения.
— Какие мелочи?
— Когда я приехал к тебе, ты повсюду таскал с собой ружье. Потом ты мне рассказал, что в селе боятся сумасшедшего убийцу, поэтому без ружья не ходят даже в туалет.
— Что же тут странного? Не один я боялся его.
— Да. Но когда ты вышел из дома по каким-то делам, я из любопытства осмотрел твое ружье. Тогда я совсем не обратил на это внимание, но теперь абсолютно точно вспомнил: ружье было не заряжено… Спрашивается, зачем носить с собой ружье, в котором нет патронов? Ведь оно не поможет, если на тебя нападут.
Павел Тимофеевич усмехнулся.
— Кто на тебя рискнет напасть, если у тебя будет ружье? Его совсем не обязательно держать заряженным.
— Э, нет, — покачал головой Сергей. — Ты не заряжал ружье, потому что не боялся убийцу, но при этом ты делал вид, что боишься его. Зачем?.. Ответ напрашивается сам собой.
— И из-за этой ерунды ты меня подозреваешь?
— Нет. Но эта маленькая деталь заставила меня задуматься, и я вспомнил еще кое-что.
— Что же еще ты вспомнил, мой юный сыщик? — шутливым тоном спросил Павел Тимофеевич.
Сергей проигнорировал эту иронию. В отличие от дяди, ему сейчас не хотелось шутить.
— Вспомни тот вечер, когда мы пошли в дом, где ночевал Гребнев, чтобы устроить на него засаду. Мы взяли с собой ружья и завернули их в одеяло, чтобы не вызвать ни у кого любопытства. Перед тем, как войти в дом, ты спрятал это одеяло в проулке под забором. Помнишь?
— Помню.
— В ту ночь мы не забрали это одеяло. Когда Елагин ударил меня палкой по голове, нам было не до этого. Кстати, на следующее утро мы тоже не вспомнили про одеяло, потому что нашли труп Гребнева. Между тем, я хорошо помню, что в то самое утро это одеяло уже лежало на кресле в твоей комнате. Как оно там очутилось и кто принес его в дом? Я этого не делал, значит, его принес ты. Ты мог сделать это только ночью, после того как я лег спать. Но неужели ты бы пошел ночью черт знает куда, за каким-то одеялом?! Нет. Значит, ты уходил, чтобы убить Гребнева, и забрал одеяло на обратном пути.
— Ну, ты даешь! — удивился Павел Тимофеевич. — Навыдумывал такого! Одеяло действительно принес я, но я забрал его через день или два после того, как мы его спрятали. Ты перепутал, Сергей. Не мог ты видеть одеяло именно в то утро. Это было гораздо позже.
— Да?
— Конечно.
Павел Тимофеевич осуждающе посмотрел на племянника.
— Сергей, ты же понимаешь, что нельзя обвинять человека в трех убийствах из-за какого-то одеяла.
— В четырех, — поправил Сергей. — Ты еще Елагина убил.
— Недавно ты считал, что я спас тебе жизнь, — с упреком заметил дядя.
— Я и сейчас так считаю, но тебе гораздо важнее было убить Елагина… Кстати, о нем, — продолжил Денисов. — Ты сказал, что Елагин собирался надолго уехать в Арсеньев. Поэтому мы так спешно и без помощи милиции попытались его задержать. Странно, но я не увидел в доме Елагина ни дорожной сумки, ни рюкзака, ни даже элементарного пакета, с которым он собирался ехать. Даже свои документы он не достал из шкафа. Похоже, он и не думал уезжать.
— Ты наблюдательный, — похвалил Павел Тимофеевич. — Я уже понял, что бессмысленно оправдываться и пытаться отвечать на твои обвинения. У тебя их так много, что разумнее вначале выслушать их все.
— Хочешь услышать весь рассказ от начала до конца? А не появится желание убить после этого и меня?