В одной американской медицинской газете доктор наткнулся на крайне интересную статью, где описывалось, как в частной клинике в Аризоне испытывали шокотерапию на таких, как Бекстрём. Он обратился с просьбой о деньгах к государственным властям, получил более, чем ему требовалось, и отбыл в США, чтобы в течение нескольких месяцев изучать, как изменялось поведение лиц, обжорством и пьянкой доводивших себя до смерти.
Это было крайне интересно, и с собой в Швецию он привез большое количество иллюстративного материала. Помимо всего прочего DVD, который показал Бекстрёму и предложил забрать домой.
Бекстрём вставил диск в плеер. Три раза глубоко вздохнул, сердце у него в груди забилось как кузнечный молотом, а потом он нажал клавишу воспроизведения. Он видел это кино уже один раз и, если станет слишком страшно, мог закрыть глаза. Точно как тогда, когда ему было четыре года и его папаша, старший констебль в районе Мария, потащил его с собой на утренний сеанс в кино у них дома в Седере. И там Большой серый волк целый час только тем и занимался, что пытался съесть трех поросят. Маленький Эверт тогда плакал все время, и, только описавшись, избавился от своих мучений.
– Этот плакса никогда не станет настоящим полицейским, – констатировал его отец, возвращая своего единственного сына его больной матери и ее заботам. К шоколаду со взбитыми сливками и свежеиспеченным кренделям с корицей.
Сейчас, значит, пришло время снова. Фильм представлял собой получасовой репортаж из реабилитационной клиники на Среднем Западе для пациентов, которые перенесли относительно легкие кровоизлияния и закупорки сосудов сердца и головного мозга и сейчас возвращались к жизни.
Большинство из них сильно напоминали Бекстрёма. Если не принимать во внимание, что они перемещались при помощи ходунков, со слюнями в уголках рта, мертвыми глазами и вместо слов произносили непонятные звуки. Один из них, настолько похожий на Бекстрёма, что вполне мог сойти за его брата-близнеца, как раз удалялся от камеры, когда его уже приспущенные брюки свалились до щиколоток, и на всеобщее обозрение предстал огромный голубой подгузник, находившийся под ними. Тогда он повернулся в сторону камеры, растянул в улыбке влажные губы, взялся за подгузник и осознал, что случилось.
– No panties[4], – пробормотал пациент одновременно с тем, как мягкий голос диктора за кадром рассказал, что как раз данный экземпляр, которому фактически было только сорок четыре года, пусть он и выглядел как старая развалина, в течение многих лет злоупотреблял продуктами с высоким содержанием холестерина, а также пил в больших количествах пиво и бурбон, исходя из некоего нелепого представления, что прием последнего снижал негативное действие первого. В результате пару месяцев назад у пациента произошла относительно неопасная закупорка сосуда головного мозга.
В такой манере все и продолжалось, но Бекстрём уже закрыл глаза и немного замешкался, прежде чем нашел кнопку выключения.
Потом он быстро надел старый тренировочный комбинезон с эмблемой пикета, полученный, когда он был на курсах с гориллами из силовых подразделений, поскольку какая-то светлая голова из полицейского руководства решила, что им, возможно, придется сотрудничать в случае возможной чрезвычайной ситуации.
«Кто, черт побери, в подобном случае обратится к таким», – размышлял Бекстрём в то время, как не без труда зашнуровал свои только что купленные кроссовки, собираясь прогуляться по Кунгсхольмену.
Два часа спустя он вернулся, и, как раз когда вставлял ключ в замок своей двери, его озарило.
«Вот оно в чем дело, – подумал Бекстрём. – Чертов гений в белом халате придумал все с похмелья, и, если есть какая-то справедливость в этом мире, он должен повеситься на собственных кишках».
Только спиртное, никакой жратвы. Тогда кровеносные сосуды будут промыты, как горные ручьи весной, озарило его. И не надо быть доктором, чтобы прийти к такому выводу. Любой думающий человек знает ведь, что алкоголь вообще лучшее средство для расслабления из всех существующих.
Сказано – сделано, и еще через две минуты он позвонил в дверь своему соседу, бывшему боссу с телевидения.
– Ты разве не в отпуске, – пробормотал тот, стоя со стаканом замечательного солодового виски Бекстрёма в руке.
– Попросили задержаться на несколько дней, – солгал Бекстрём, – поэтому сейчас меня интересует, не мог бы я выкупить назад немного из того, что продал тебе накануне. Вполне хватит одной бутылки. Лучше немного солодового виски, если у тебя еще осталось, – добавил он и скосился на стакан в руке телевизионщика.