— Я вернулся, Леся.
Алеся нагнулась и положила голову мне на грудь.
— Я так боялась, что опять потеряю тебя, — услышал я ее шепот.
— Ты меня не потеряешь. Я вернулся. Совсем. Понимаешь? Я все вспомнил. Все-все.
Разговаривать дальше нам не позволили. Появилась сердитая врачиха, строго сказала, что волноваться мне никак нельзя, и предложила Алесе покинуть палату. Перед тем как уйти, Алеся поцеловала меня.
— Поправляйся. Я приду завтра.
Алеся приходила каждый вечер после работы, превращая мое пребывание в больнице в праздник. От нее я узнал все недостающие подробности. Оказывается, «мустанг» был заминирован. Мину заложили под водительское кресло. Детонатор управлялся дистанционно, а замаскированный под брелок пульт управления находился у Довгаля. В планы доброго дяди Васи вовсе не входило оставлять меня живым. Просто ему хотелось, чтобы все выглядело красиво и от меня даже следов не осталось. А когда при обыске «брелок» у Довгаля забрали, кто-то любопытный, вертя его в руках, случайно активировал взрыватель. Как раз в тот момент, когда я подходил к машине. И на том спасибо, что это не случилось минутой позже.
В один из дней проведать меня пришел Серега Серов. Рассказывал, что дела в фирме идут неплохо, что Чечель признался во всем и теперь сидит.
— Деньги твои он вернул, но они у ментов сейчас. Боюсь, что теперь придется уплатить все налоги. Я уже распорядился задним числом приложение к договору состряпать.
Когда появилась Алеся, Серов сразу ушел. Он все еще по инерции продолжал на нее дуться, хотя это было глупо.
— Видела сегодня Гуменного, — сообщила она. — Заходил к нам в прокуратуру.
— Что он? — вяло поинтересовался я. — Орден еще не отхватил?
— Скорее наоборот. Получил на всю катушку за то, что лично не проследил, чтобы «мустанг» на взрывчатку проверили. Привет тебе передал. Рассказывал, что Довгаль, узнав, что Харлай и Цесаренко живы, никак не хотел верить, что его переиграли. Этот Довгаль под прикрытием охранной деятельности целую банду сколотил. За ним много всего набирается. А ты во второй раз его сделал.
— Но никаких координат высадки я не менял. Вертолетчики, должно быть, сами напутали, а на меня свалили. Хотя знаешь, даже жалко, что это не я. В принципе, неплохая это идея.
— Мне показалось, что Гуменный имеет на тебя какие-то виды. Что думаешь?
— Думаю… А ну их, этих твоих мусоров. Давай, пока мы вдвоем, не будем о них вспоминать. Я сегодня с врачом разговаривал. К сентябрю обещали выписать. Как тебе бархатный сезон на море? Ты вроде бы в отпуске еще не была? Или у тебя другие планы?
— Неужели ты думаешь, что я сидела бы здесь, будь у меня другие планы?
— Кто тебя знает? Может, у тебя по отношению ко мне комплекс вины.
Алеся возмущенно взмахнула ресницами.
— Комплекс вины, говоришь?! У меня! К тебе! А ты, значит, белый и пушистый?!
Она была так трогательна в своей обиде, что я не удержался, обнял и повалил ее на кровать. Хорошо, что у меня была отдельная палата.
— Пусти меня немедленно! — отбивалась она. — Тебе прописан покой! Знали бы твои врачи, что ты тут делаешь, выгнали бы тебя в три шеи!
Возле дверей послышались шаги, Алеся вырвалась и поправила сбившиеся волосы.
— Симулянт!
Человек прошел мимо, к нам никто не завернул.
— Я люблю тебя, Леська.
В уголках ее глаз еле заметно сверкнули небольшие слезинки.
Словно про нас написано. Уверен, что все это время, когда мне приходилось жить под чужим именем и играть в навязанную игру, я подсознательно стремился вернуться в тот дождливый октябрь. Не зря же мне снилась она — моя Принцесса. Поэтому я и вернулся.
