— Сделайте мне что-нибудь веселенькое, — попросил я, указывая на свою голову. — И покрасьте.
— В каком смысле покрасьте? — не поняла женщина-парикмахер.
— В прямом. Сделайте из меня высокого блондина в черном ботинке.
— Я парикмахер, а не сапожник, — возразила женщина, предварительно посмотрев на мою обувь. Либо она никогда не видела фильмов с участием Пьера Ришара, либо у нее напрочь отсутствовало чувство юмора.
— Тогда сделайте из меня просто блондина, — уступил я.
Она принялась за работу, а когда через час я посмотрел в зеркало, то увидел в нем Борю Моисеева. Я вздохнул и снова опустился в кресло.
— Стригите наголо.
— Не понравилось?
— Нет.
— Сами же просили «веселенькое». Я сделала все так, как вы сказали.
— Вы тут ни при чем. Просто я изменил свое решение.
— Так, может, вас снова покрасить в натуральный темный цвет? Сделать, как раньше?
— Делайте так, как вам говорят. И голову потом побрейте.
Парикмахерша многозначительно посмотрела на свою коллегу, покрутила пальцем у виска (думала, что я не вижу), но пожелание мое приняла к исполнению.
— Готово, — наконец объявила она, облив меня туалетной водой с резким запахом.
Я открыл глаза и повернулся к зеркалу: голова пускала солнечные зайчики. Место Бори Моисеева занял Федя Бондарчук. Это было лучше. Вознаградив мастера за труд и терпение, я отправился на рынок. Следовало сменить классические футболки и джинсы. Я купил пару летних брюк, модную рубаху навыпуск, надевающуюся через голову, как те, что носят жители африканского континента, и темные очки. Еще я приобрел приемник, журналы и запасся на четыре дня продуктами. Вернувшись в свою избушку, я стал отращивать щетину на лице. Вернее, щетина росла сама. Я же делал гимнастику, отжимался от пола, растягивал мышцы, слушал музыку, валялся на кровати, листал журналы. Для оружия я устроил тайник на чердаке дома.
В первую ночь на новом месте я увидел сон. Первый за то время, что я себя помнил. Он был яркий и, что существенно, не исчез из памяти после пробуждения, а хорошо запомнился. Мне снилось, будто бы я пробираюсь через высокую, почти до колен, траву. Место, куда лежал мой путь, оставалось за пределами сна, но я твердо знал, что мне кровь из носу необходимо куда-то попасть. И вот я шел, очень часто проваливаясь в скользкую грязную жижу, потому что травяной луг, через который пролегал мой путь, вдруг превратился в болото. Не без труда, но каждый раз мне удавалось выбраться наверх. Почувствовав ногами твердую почву, я продолжал идти, чтобы снова оказаться по шею в грязи. Такой вот странный сон.
Поросшее травой болото снилось мне на протяжении нескольких ночей. Я не удивлялся и не ломал над этим голову, потому что был занят конкретными вещами и слишком уставал под вечер, чтобы еще парить мозги над природой сновидений. Подумав, что мои сны могли быть обычной интроспекцией того, что происходило со мной, я решил, что лучше оставить все это последователям дедушки Фрейда. Разве в реальной жизни я не пробирался к некой туманной цели на ощупь, не зная, где твердь, а где омут?
VI
Отсидевшись несколько дней в ожидании, пока отрастет бородка, и не показывая носа дальше продуктового магазинчика, я наконец приступил к проверке информации о Харлае, руководителе охранной фирмы «Щит 2000», и Цесаренко, который возглавлял кредитный союз «Золотой сокол». Хотя, честно говоря, проверка — это громко сказано. Так, ошивался вокруг мест, где они обычно бывали, наблюдал, делал выводы. Сложность состояла в том, что я не мог слишком уж приближаться к указанным товарищам. Несмотря на мой новый имидж, риск выдать себя был очень велик. Но и того, что я успел заметить, вполне хватало, чтобы сделать определенные выводы. Словом, настало время, когда я стал подумывать, как лучше сделать с ними то, что я собирался сделать и раньше, до того как они пробили мне голову. Однако очень скоро произошло нечто такое, что в очередной раз перечеркнуло все мои планы. Если говорить на языке моего сна, я опять провалился в трясину.
В общем, тот день оказался богат на сюрпризы. Но началось все с моего сна: в одну прекрасную ночь он изменился. Если раньше я был в нем один, теперь ко мне присоединилось еще одно действующие лицо — девушка, стоящая на другом конце болота. Мне хорошо было видно ее лицо: молодое, смелое, привлекательное. Желто-соломенные волосы, яркие, до плеч. Слегка растянутые в улыбке губы в сочетании со строгими серыми глазами совсем не выглядели гротескно — наоборот, дополняли друг друга, придавая портрету законченность. Девушка делала мне знаки, манила к себе. Вероятно, она пыталась показать безопасную дорогу или, может быть, обманывала, чтобы утопить окончательно. До самого пробуждения я нерешительно топтался на месте, не зная, как поступить.