Вот с таким отрицательным жизненным сальдо и в таком «веселом» настроении я пребывала в тот поворотный в моей судьбе субботний июльский день.
Мои страдания на веранде были прерваны телефонным звонком.
— Леся, тебя! — крикнула мать. — С работы!
Это было так неожиданно, что я даже подумала, что ослышалась. В первый раз за все время кто-то испытывал потребность в моей персоне в выходной день. «Ну не бумага же у них в ксероксе застряла», — гадала я, беря в руку трубку.
— Алле. Ищенко слу…
Мой заинтригованный голос был грубо оборван короткими лающими фразами заместителя прокурора:
— Ищенко?.. Собирайся… Готовность пять минут… За тобой заедут… Все.
II
Надев первое, что попалось под руку, не успев толком накрасить губы, наложить тушь и взбрызнуть себя туалетной водой, я выскочила за ворота. В служебном «опеле», кроме водителя, я увидела самого Ивана Григорьевича Семенова, следователя по особо важным делам Владимира Степановича Шевченко, за глаза называемого Пиночетом, и незнакомого мне молодого тучного блондина, внешностью напоминающего сенбернара-спасателя.
— Говоришь, экономика не по душе? — в ответ на мое приветствие произнес Семенов. — Что ж, будешь теперь работать под началом Владимира Степановича.
— Спасибо, — ответила я, хотя и сомневалась, стоит ли за это благодарить. Репутация следователя Шевченко среди коллег была далеко неоднозначной. — А что случилось?
— На территории психбольницы найдены два трупа. Оба с огнестрельными ранениями. Похоже на криминальные разборки. Вот и посмотрим, понравится ли тебе такая «экономика».
Пиночет, строгий мужчина, одной ногой уже находившийся на пенсии, даже не глянул в мою сторону, весь углубившись в созерцание «блина» спутниковой антенны, установленной на крыше нашего дома. Его мимика была при этом такой, словно во внерабочее время он председательствовал в добровольном обществе борьбы против использования спутниковых антенн.
Обещанная Иваном Григорьевичем «экономика» не понравилась больше, чем все, вместе взятое, из моих прежних обязанностей. И если от деклараций по НДС тошнило в переносном смысле слова, то от всего, что я увидела на месте происшествия, меня скрутило по-настоящему. Честно говоря, картина для неподготовленного новичка была сражающей наповал.
Вид первого трупа, правда, был еще ничего: лопоухий брюнет с большим носом лежал на спине и по-философски спокойно смотрел в голубое небо. Если бы не лужица крови рядом, можно было бы подумать, что человек просто прилег отдохнуть. Зато второй труп, обнаруженный в пятнадцати метрах от первого, со своим полностью развороченным затылком выглядел не в пример ужаснее, поэтому, прижав ко рту платок, я попятилась к кустам. Заместитель прокурора глянул на меня исподлобья, но от комментариев вслух воздержался. Что ж, и на том спасибо.
«Съездив в Ригу», я, стараясь не смотреть на трупы, сделала большой полукруг и встала позади Ивана Григорьевича, беседовавшего со старшим экспертом-криминалистом. Их бригада прибыла на место раньше нас.
— Чем порадуешь, Антоненко?
— Две новости, Иван Григорьевич. А уж радоваться или огорчаться — это вы сами решайте, — отозвался эксперт, лысый не по годам дядька со спокойным лицом флегматика.
— Ну! — сердито поторопил Семенов.
— Похоже, на этот раз искать убийцу вам не придется. Эти двое укокошили друг друга. Сто процентов не гарантирую, надо еще провести баллистическую экспертизу, но пока впечатление именно такое. Была перестрелка. Этот, — эксперт указал пальцем на раненного в голову, — стрелял два раза. Первая пуля навылет пробила его противнику легкое, вторая застряла где-то в позвоночнике. Полагаю, была попытка сделать третий выстрел, чтобы добить раненого, но пистолет дал осечку. Плохой ствол, между нами говоря. Азиатская версия «ТТ». После осечки стрелявший бросился бежать, но раненый смог пальнуть вдогонку. Стрелял, скорее всего, вслепую. Вряд ли в таком состоянии можно хорошо прицелиться. Однако пуля, Иван Григорьевич, дура. Летит куда вздумается. Хочет — попадает в цель, хочет — не попадает. В данном случае попала. Парень за себя отомстил.
И без того мрачный Семенов стал еще мрачнее. Даже такой новичок в системе, как я, и то понимала почему. Просто убийство — это всегда плохо. Но перестрелка с убийством могла быть во сто крат хуже. Вся довольно благоприятная статистика, которую с таким трудом удалось достигнуть, рискует полететь к черту, а вместе с ней премии и надбавки за особые заслуги.