— Черт бы вас побрал! Да, я пользовался таксофоном. Но где доказательства, что я звонил именно киллеру?
— В пользу этого говорят все остальные факты. Я их вам уже перечислил. Впрочем, согласен выслушать вашу версию. Куда вы звонили?
— Вас это не касается.
— Это все, что вы можете сообщить нам?
Серов опять замолчал.
— Вам известны люди по фамилии Шамрай и Котик?
Тот же результат.
— Вы попали, Серов. Неужели вам это непонятно? Однако облегчить свою участь никогда не поздно.
— Наговаривать на себя я не собираюсь!
— Как хотите. В случае, если вы передумаете, бумага и ручка для вас найдутся всегда.
После допроса Серова Шевченко связался со мной и попросил зайти. Я почти сразу выскочила в коридор. Увести Серова еще не успели, так что я наткнулась на него. Заметив меня, он замедлил шаг и посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд я выдержала. Мне не в чем было себя упрекнуть. Я его не подставляла и дело липовое не шила, хотя он и смотрел так, словно я собственноручно изваляла его в грязи.
— Вы не правы… вы не правы, — зло прошептал он, когда мы поравнялись.
Я зашла в кабинет шефа, который и посвятил меня в некоторые подробности допроса Серова.
— Есть какие-нибудь результаты наблюдения за Хахалиным? — поинтересовалась я, возвращаясь к главной теме расследования.
— Скорее нет, чем да. Дедушка «богоматери» ведет жизнь тихую, я бы даже сказал скромную. Дом — работа, работа — дом. По телефону очень много говорит. Судья дал разрешение на прослушку, но все попытки подключиться к его линиям потерпели фиаско — коммуникационная зашита этого скромного фирмача намного превосходит возможности технического отдела УМВД города. Но не все так печально… Обыск на квартире твоего друга Подольского проводили. Ты, наверное, в курсе.
— Да, — ответила я, удивляясь, зачем Пиночет повернул разговор в прежнее русло. — Без меня проводили.
— А тебе что там было делать? Ты ведь раньше нас успела побывать в его квартире. Так вот, помимо прочего, при обыске обратили внимание на фотографию. Представь себе: группа суровых, коротко подстриженных людей на лоне природы, костер, гитара. Второй слева — твой Александр. А в самом центре некто Василий Родионович Довгаль. Тебе это имя ни о чем не говорит?
— Впервые слышу.
— Довгаль руководит охраной деда Хахалиной, поняла? Вернее, он руководит охранным предприятием «Фаланга-Сервис», ну а предприятие практически полностью обеспечивает безопасность Германа Хахалина.
— Значит, Саша Подольский и главный секьюрити Хахалина вместе служили? Интересно.
— Именно вместе. В спецподразделении СБУ[7] по борьбе с терроризмом и организованной преступностью. Довгаль был командиром Подольского. Еще нам известно, что Довгаль уволился на гражданку после некоего скандала.
— Как и Саша. Ему ведь тоже упоминания о службе были почему-то неприятны.
— Правильно. Я вот думаю, а что, если «богоматерь» услышала о пациенте из четвертой палаты не от деда, а от его охраны? Когда те везли ее домой к деду? А сам Герман Хахалин, может быть, и ни при чем?
— Владимир Степанович, что еще известно о прошлом Довгаля?
— Пока это все. СБУ, конечно, не ФСБ, но и там своих секретов хватает. Попробуем найти официальные пути. Ладно, ты себя этим не заморачивай, оставь другим. У тебя своих дел хватает.
С этими словами Пиночет вывалил на стол три пухлые папки.
— Запрашивала дело про убийство предпринимателя Свинарчука? Получи. И не потеряй. Я за него расписался.
Взяв папки, я пошла работать.
Грех, наверное, так думать, но чем глубже я залезала в материалы этого дела, тем больше во мне росла антипатия к Свинарчуку, чья личность после прочтения всех протоколов и рапортов получалась очень неприглядной. В качестве заключительного вывода вполне бы подошла цитата из «Мастера и Маргариты», когда Азазелло говорит о бароне Майгеле: «Как же его не застрелить? Его обязательно надо застрелить».