- Дома, - осторожно ответила Наташа. - Ты не волнуйся, с ним все в порядке.
- Конечно, в порядке, пьет, небось, не просыхая. О господи, угораздило же меня...
- Ниночка, ну что же ты расстраиваешься, - вмешалась Бэлла Львовна, - у тебя теперь ребенок, вон какая чудесная девочка, какая красавица, вылитая мама. А глазки у нее какие?
- Черные, как у меня, - всхлипнула Нина и через силу улыбнулась.
- Вот и славно, вот и чудесно, ты теперь только о ребенке думай, а о плохом забудь. Ты уже решила, как ее назовешь?
- Хочу Ирочкой, Иринкой. Как вы думаете, Бэлла Львовна?
- Замечательное имя, - радостной подхватила та, - просто прекрасное. Будет у нас Ирина Николаевна Савенич.
- Вот еще, придумали тоже, - неожиданно рассердилась Нина. - Не будет она Савенич, будет Маликова, как я. Я ее на свою фамилию запишу, я когда с Колькой расписывалась, фамилию не меняла.
- Не выдумывай, - строго сказала Бэлла Львовна, - ребенок должен носить фамилию отца. То, что ты не поменяла фамилию, это твое личное дело, хотя я считаю, что ты не права. Взять фамилию мужа - это означает проявить к нему уважение. Николай у тебя и без того не подарок, а ты его провоцируешь. А потом удивляешься, что он на тебя орет.
Родильный дом имени Грауэрмана находился на проспекте Калинина, от их дома не больше километра, поэтому такси решили не брать и пошли пешком. Ребенка несла Бэлла Львовна, а Ниночка держала в руках огромный букет цветов - Наташа все утро бегала по цветочным магазинам, выбирая более или менее приличные тюльпаны.
Остаток дня прошел в хлопотах, ахах и охах, все сгрудились вокруг кроватки, разглядывали малышку, поражались ее сходству с Ниночкой. А на следующий день Наташа сдавала первый экзамен - французский язык.
Она и сама чувствовала, что отвечает не самым лучшим образом, тему помнила плохо, сильно волновалась и от страха забывала слова, которые выучила еще в третьем классе. Когда объявляли оценки, учительница сказала:
- Казанцева - ну, Казанцевой мы поставили "пять" только потому, что она все годы очень хорошо занималась, и мы верим, что она нас не подведет. Но отвечала ты, Наташа, плохо. На "троечку". Может, ты заболела?
Наташа отрицательно помотала головой.
- Тогда будем считать, что ты переволновалась. Мы же знаем, что ты хорошо владеешь французским, лучше всех в классе. Но на будущее учти: нужно уметь держать себя в руках и в ответственный момент собраться.
Еще никогда в жизни Наташе Казанцевой не было так стыдно.
Весь девятый класс Наташа проучилась с ощущением нежнорозового цвета, в который окрашивалось все вокруг. Вопервых, Марик ее любит, теперь она в этом не сомневается, даже несмотря на то, что он не воспользовался предоставленной ему возможностью признаться в этом. Ничего страшного, мужчины все такие, из них слова не вытянешь. Да и разве в словах дело? Она же видит, как он к ней относится, и этого достаточно. Вовторых, у нее теперь есть Иринка, ее маленькая соседка, о которой можно и нужно заботиться, такая чудесная, такая ласковая и красивая. Наташа каждую свободную минуту проводила с девочкой, сидела с ней, давая Нине возможность сходить куданибудь, в кино, например, или к подруге. Наташа была абсолютно счастлива, ведь у нее есть любимый и есть младшая сестренка, которая в ней нуждается. Вот пройдет совсем немного времени, она окончит школу, поступит в институт, они с Мариком поженятся, Иринка подрастет, и Наташа будет водить ее в кино, в театр, в цирк, будет читать ей книжки, учить читать и считать, и все будет так хорошо! Мечты овладевали ею, уводили мысли от учебников и задачников, мешали слушать учителей, объяснявших новый материал, и результат не замедлил сказаться. В первом полугодии в табеле появились несколько "четверок", а за год "четверок" оказалось куда больше, чем отличных оценок. Комсорг класса Наталья Казанцева перестала быть первой и лучшей в учебе, хотя попрежнему пользовалась уважением одноклассников.
Увидев табель, отец расстроился, но ничего Наташе не сказал, только покачал головой. Мама же пришла в ужас, она успела привыкнуть к тому, что ее дочь - круглая отличница.
- А дальше что будет? - спросила она. - В десятом классе на "тройки" скатишься? Тебе в институт поступать надо, а ты совсем распустилась, днюешь и ночуешь у Нины, все время проводишь с Иринкой, вместо того, чтобы заниматься.
- Ничего не случится, если она не поступит в институт, - вмешался отец. Она не мальчик, ей армия не грозит. Пойдет поработает годик и снова будет поступать. Наташа у нас девочка упорная и трудолюбивая, она своего добьется, правда, доченька?
- Правда, папа, - с благодарностью ответила она. - Это случайно вышло, честное слово, я даже сама не заметила, как "четверки" появились. Я буду заниматься все лето, Марик мне поможет. На следующий год это не повторится, я обещаю.
- Марик?
Отец както странно взглянул сначала на нее, потом на маму.
- Видишь ли, доченька, я не уверен, что Марик сможет с тобой заниматься этим летом, - осторожно сказал он.
- Но почему?
- Разве ты не знаешь? Марик женится. В конце июня свадьба, и после этого он переедет к жене.
Из состояния шока Наташа не могла выйти несколько дней. Слава богу, родители отнесли это на счет пестрящего "четверками" табеля и отнеслись с пониманием к тому, что их шестнадцатилетняя дочь целыми днями лежит на диване, отвернувшись к стене, ничего не ест и ни с кем не разговаривает. Точно так же, как лежала когдато их старшая дочь Люся, узнав, что Костик женится на другой.
На третий день появилась Инна, девочки договаривались пойти посмотреть новое здание Театра кукол, говорят, там какието волшебные часы и вообще все очень классно. Наташа слышала три звонка в дверь, но не встала, Инне открыла Нина. Увидев подругу лежащей на диване с опухшим от слез лицом и темными подглазьями, девушка переполошилась.
- Что случилось, Натуля? Ктонибудь умер?
- Марик женится, - прорыдала в ответ Наташа.
- На ком?
- Не знаааю...
- Когда? - продолжала деловитый допрос Инна.
- Скоро уже, в конце июня.
- Почему так внезапно? Она что, беременна?
- Да откуда я знаю! Мне вообще ничего не говорили.
Инна помолчала, потом распахнула настежь окна, отдернула занавески, впуская в комнату летнее солнце.
- Ну и что теперь, будешь так лежать и плакать всю оставшуюся жизнь?
- Я жить не хочу, - простонала Наташа. - Я покончу с собой, я этого не вынесу.
- Не валяй дурака, - спокойно заявила Инна, усаживаясь за письменный столик. - Марик твой, конечно, сволочь, не дождался тебя, но с другой стороны, может, он тебя и не любил, а?