Существо из Света словно поглощало меня, и я начинал видеть перед собой всю мою жизнь, все, что когда-либо со мной происходило. Именно обозрение позволяет людям почувствовать, кто они и как они вписываются в окружающую действительность. Оно дает нам возможность видеть наши поступки и воплотиться в каждого, с кем мы когда-либо встречались. Оно также дарует нам истинное понимание справедливости и равенства. Вы становитесь судьей и выносите приговор собственным поступкам».
А.В. Фомин в своей книге «Доказательства существования ада. Свидетельства переживших смерть» приводит сообщение некой Кимберли Кларк Шарп, сбитой мотоциклом и испытавшей предсмертный опыт. «Внезапно я увидела вспышку над собой и свет этой вспышки, казалось, был бесконечный и куда-то тянул меня… Этот свет был намного ярче солнца, но он не слепил глаза и я могла спокойно смотреть на него. Он заполнял все пространство, а я была в центре этого чудесного свечения. Я вернулась к своему создателю. Этот свет был наполнен любовью… Было ощущение, что я обмениваюсь информацией с этим светом, и мне показалось, что я поняла все, что хотел сказать мне этот свет. Это был рай, потрясающий душу экстаз. Я соединилась с высшими силами».
Кто же это, Свет-личность, от которого исходит такое невыразимое излучение любви, тепла и сострадания, который знает все о жизни человека на земле и решает, когда умирать? Любящий, милосердный, всезнающий, всемогущественный – такими атрибутами люди издревле наделяли Бога. Так кто же это? – Бог, Христос, Ангел света? Мусульманин, вероятно, ответил бы – Аллах, кришнаит воспринял бы в этом свете Кришну, а буддист – Будду.
Некоторые священнослужители любезно предостерегают нас, что Сатана может принимать любой образ, в том числе и образ света. Они при этом ссылаются на апостола Павла, где он пишет во Втором послании коринфянам: «И не удивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света» (11; 14). На это есть простой ответ: какой бы образ ни принимал Сатана, от него не может исходить излучение любви.
«…Бог есть любовь», – говорил апостол Иоанн Богослов. Как это совпадает с сообщениями людей, бывшими в клинической смерти! Как сказал один из них: «Я мог бы описать это как «свет» или как «любовь», что означало бы одно и то же». И мы можем лишь соединить: Бог есть свет любви.
Роберт Монро в своих книгах тоже упоминает о существах из света, которых он встречал в Том мире.
Но следует также отметить, что свет, который видели люди в клинической смерти, и свет, с которым общался Роберт Монро, не обязательно одна и та же сущность.
Тогда кто же Бог для человека? Кому мы молимся и поклоняемся, у кого просим прощения и заступничества, к кому обращаемся с верой, надеждой и любовью? Мы верим, интуитивно знаем, что Он есть, Он там, в мире ином, но слышит наши молитвы и знает наши чаяния на земле. Но как это понять, как представить разумом?
Скажем так: мы молимся Тому, кто все знает о нас, все наши мысли и дела, все желания и устремления, радости и горести, все то, что мы скрываем от других людей и не хотим признаваться даже себе. Знает, но не осуждает. Мы молимся Тому, кто решает, когда жить и когда умирать, кто окутывает человека любовью и состраданием после окончания нелегкой жизни на Земле и определяет дальнейшую судьбу человека.
Это и есть личностный Бог, наш Господь, в свете которого так прекрасно, радостно и безопасно человеку при его переходе из жизни на земле в жизнь иную. Он личностный потому, что каждый христианин, иудей, мусульманин, индуист, независимо как он представляет себе Бога, пожелал бы встретиться с этим любящим Светом, который вовсе не осуждает, а предоставляет возможность самому оценить свою жизнь на земле, полную превратностей, ошибок и грехов.
Что происходит дальше, мы не знаем, но и этого достаточно для христианина и мусульманина, запуганных Страшным Судом. И эта встреча была бы беспредельно радостной для индуиста и буддиста, которые в свете узрели бы своего Бога или Будду. И для неверующего в жизнь после жизни встреча с любящим Светом была бы изумительным открытием, избавившим от ужаса небытия.
Он личностный потому, что страшно и тоскливо при переходе из жизни в жизнь оказаться вне Его света, в одиночестве или в соседстве с мрачными сущностями Того мира.
Он личностный потому, что к Нему можно обращаться и при жизни на земле; раз он знает все о нас, значит, слышит наши молитвы и обращения к Нему.
А если этот Свет – не Творец, не Создатель вселенной, то значит и не Бог? Оставим вопрос о Творце вселенной философам и богословам для их схоластических споров. Пусть не мечется душа между личностным Богом и Абсолютом. Разве это так важно, Творец Он или не Творец вселенной, чтобы верить, молиться и любить Того, который безмерно любит нас, знает о нас все и определяет нашу судьбу? Разве недостаточно такого могущества? Главное, знать, что Он есть, наш Господь, близкий и родной для каждого человека, как в жизни на земле, так и за ее пределами. Тогда человек уже не одинок, тогда жизнь на земле получает определенный смысл, тогда есть цель, которую каждый человек может достигнуть – быть в Его свете.