Наиль, мне показалось, даже расстроился из-за его отказа. Я, кажется, нашел для него довод:
— А если это настоящие менты? Я-то выкручусь, а тебе будет сложно. Тем более там человек, который тебя знает. Нет категорически, я один пойду. Но ты — впереди меня. Домой…
— Мне еще в магазин надо. Жена послала.
До магазина от наших домов была целая троллейбусная остановка.
— Не буду задерживать. Только я этот дом обогну и к подъезду под окнами с другой стороны подойду, чтобы меня не видели.
По большому счету, видят меня или не видят, меня волновало мало. Если не увидят в окно, увидят позже, в квартире. Просто мне хотелось убедиться, что Наиль или уедет на троллейбусе, или уйдет пешком в том же направлении — это тоже возможно. Сам я обычно пешком хожу. И теперь хотел его проводить хотя бы до края длинного многоподъездного девятиэтажного дома.
У меня было три варианта дальнейшего развития событий. Первый и основной — зайти домой, по возможности узнать, какие претензии имеются ко мне, и постараться разрешить их мирным способом. И только если мирного разрешения не получится, обезоружить людей, которые посетили мой тихий и скромный приют, узнать, кто они такие и что им нужно.
Второй вариант — зайти в гости к капитану Сане, чтобы она позвонила в управление и выяснила ситуацию.
Третий вариант — все же взять себе помощника. В этом же большом доме проживает отставной подполковник спецназа ГРУ Скоморохов, который, несмотря на свой возраст, все еще мог дать в рукопашной схватке фору трем ментам хоть из СОБРа, хоть из ОМОНа.
И все же я, несмотря на три сломанных ребра, решил выбрать первый вариант как наиболее соответствующий моему характеру. Второй вариант я отмел по другой причине — не хотелось капитана Саню вовлекать в возможный конфликт с коллегами, если это именно ее коллеги имеют претензии ко мне. В городском СОБРе служит бывший муж капитана Сани, и он ко мне не слишком хорошо относится. Сам он лежит сейчас в госпитале, получив недавно удар бритвой по горлу. И я допускаю, что его коллеги решили со мной поговорить, что называется, по-мужски. Если это настоящие менты, решающие личные проблемы своего сослуживца, тем хуже для них. Я в свои личные дела никого со стороны не допускаю и давления на себя не потерплю. Им же будет позорнее, что человек со сломанными ребрами их сильно уважил своим кулаком, несмотря на то что они пришли вооруженные. И вообще мне стало бы стыдно перед Саней, если я обращусь к ней за помощью по такому вопросу. Это вопрос мужского достоинства.
Вовлекать в свои разборки отставного подполковника Скоморохова не хотелось тем более. У него и так некоторое время назад были неприятности с силовыми структурами. Да и объяснять что-то пришлось бы. И это могли быть объяснения на личную тему. А я не любитель таких разговоров.
Если же это обычные воры — нашивку «СОБР» можно купить в любом подземном переходе, — я просто сдам их в полицию. Попытка вооруженного ограбления — это серьезно, даже если автоматы — простые макеты, которые тоже можно купить в любом охотничьем магазине даже без документов. В том и другом случае у меня будет на ком сорвать свое слегка дурное настроение…
Глава вторая
С Наилем мы дошли до угла, где я пожал ему руку и еще раз поблагодарил за предупреждение. Он сурово и без слов кивнул — похоже, слегка обиделся — и пошел прямо, в сторону магазина мимо строящегося другого такого же длиннющего дома. А я, проводив его взглядом до забора, обогнул девятиэтажный дом и двинулся через полукруглый двор в сторону своей пятиэтажки.
Моя квартира — угловая, номер один. Окна выходят во двор и в дальний торец дома с шикарным видом на помойку. К своему дому я подошел с другого торца, причем трижды оглянулся, но Наиля, к счастью, не увидел. Видимо, неугомонный сосед внял моим аргументам и пошел-таки в магазин, куда его отправила жена.
В сторону подъезда я сначала двинулся по тротуару, потом свернул ближе к дому, пошел вплотную к нему, даже задевая местами плечом стену из силикатного кирпича. Увидеть меня могли только из окон первого этажа, под которыми я проходил. Но под своими окнами я проходить не намеревался.
На ходу обдумывал возможную линию поведения. Если это в самом деле собровцы, хотя я и не понимаю, что им от меня нужно, то стрелять они в доме, скорее всего, не будут. Останутся уверенными, что смогут со мной справиться и без стрельбы. Они по безысходной наивности думают, что чего-то могут, как, впрочем, и большинство ментов. Чего они могут, я знаю, если они тренируются в «рукопашке» два раза в неделю по часу. Сам их расписание видел. У нас в роте солдаты по три часа в день тренируются, но достичь офицерского уровня не могут, поскольку солдаты служат год, а офицеры так тренируются из года в год.