— Следак из Следственного комитета. Подполковник Пашунин. Он и парней в камере предупредил, что ты половину там перебьешь. Они не поверили. Посмеялись только. Парни крутые — «качки». Он и ментов предупредил, что можешь их «завалить». При мне предупредил. Они тоже только посмеялись. А я теперь вижу, что зря смеялись.
— А что этот Пашунин против меня имеет?
— По слухам, попросили его. Из зоны привет с просьбой передали. Маляву[4] нарисовали… Из рук в руки, как полагается…
— Расинский? — спросил я.
— А я знаю? — Касан упорно смотрел в темный вечерний потолок, чем-то там откровенно и сосредоточенно любуясь.
Я понял, что попал в точку. Расинский, бывший заместитель председателя областного законодательного собрания и одновременно местный уголовный авторитет, даже находясь в зоне, оставался в городе влиятельным человеком. И даже действиями следователей Следственного комитета, как оказывается, руководил. Мне осталось только поблагодарить Касана за предупреждение. Что я и сделал.
— Спасибо за предупреждение. В СИЗО снова попадешь, передай там, что, если со мной что-то случится, моя рота спецназа СИЗО штурмом возьмет. И тех беспредельщиков, к которым меня подсадить хотят, на недельку к себе в казарму заберет. На кардинальное исправление. Вместо боксерских мешков будут на занятиях по «рукопашке» использовать. Примерно это же ожидает и подполковника Пашунина. И начальника СИЗО тоже. Так и передай им всем при встрече. Обязательно передай, не забудь. А пока… Ты посиди здесь смирно полчасика. Я тебе твои отмычки оставлю. Через полчаса выйдешь в коридор. Сможешь с ментов наручники снять?
Он ухмыльнулся самодовольно. Как специалист высокого класса.
— Там разве есть замок? Не слышал, чтобы на наручниках замки были…
— Но ты сильно не спеши. Ментам тоже пора к наручникам привыкать. В конце концов, на них их обязательно наденут. Или у тебя другое мнение?
— Мент, в моем понимании, он и в Африке мент. В Африке ему и место. Среди крокодилов.
— Вот и не спеши. Полчасика здесь посиди, даже если звать будут. Иначе у себя в СИЗО прослывешь ментовским помощником. Посидишь?
— А что я скажу? Почему сразу не вышел, когда звать начали?
— Дай руку… — попросил я.
Он руку подставил. Я взял его за пальцы и постучал по своей протезной коленной чашечке.
— Высоколегированная нержавеющая сталь… Как думаешь, что бывает с челюстью человека, которому я коленкой ткну?
— Куча осколков.
— Смотря куда бить. Можно и без осколков обойтись. Я умею.
— Бить будешь? — вяло поинтересовался Касан, тем не менее я почувствовал, как он слегка напрягся.
— Наиль просил за тебя. Бить не буду, но попрошу сказать, что я коленкой твоей челюсти коснулся. За это в карцер не отправят. Разве что в лазарет. Отдохнешь, жирка подкопишь…
— Только не в СИЗО. Там лазарет хуже, чем в «психушке».
— Тогда можешь в лазарет не проситься. А дело твое — твои проблемы с участковым… Почему оно через Следственный комитет проходит? Степень тяжести не та… Участковый жив?
— Жив. Побои в поликлинике «снял». Сначала в райотделе расследовали, потом следак сменился, и этот появился, подполковник…
— Я попрошу начальника городского угрозыска, чтобы дело в горотдел передали и участкового с должности сняли. Это возможно, если твоя подруга подтвердит факт его домогательств. Подтвердит?
— Без уговоров. Он ей поперек горла, как кость…
— И отлично. Услугу за услугу. Договорились?
— Нет проблем.
Я встал и пожал Касану руку.
— А оружие? Эти козлы про оружие спросят.
— Скажешь, как есть. Я забрал… И дверь закрыть не забудь. Замок просто защелкивается.
Касан угрюмо кивнул. То ли он от природы был таким угрюмым, то ли ожидал для себя последствий от сегодняшнего провального дела, я так толком и не понял. Но меня это, вообще-то, и не касалось.
Я зашел в комнату, достал из бельевого шкафа рюкзак, загрузил туда компактные пистолеты-пулеметы, убрав предварительно в корпус телескопические приклады[5], потратил еще несколько минут на сборы, предполагающие мое долговременное отсутствие дома, и направился к выходу. В сторону кухни даже не посмотрел.
Тот из ментов, что не умеет в футбол играть, жених, был уже в сознании и смотрел на меня расширенными зрачками. Когда у человека до такой степени зрачки расширяются, он ничего вокруг не слышит и не соображает от боли. Значит, если и слышал мой разговор с Касаном, то понять ничего не мог. По сути, боец СОБРа находился в состоянии болевого шока. Чтобы он не сильно мучился от боли, я, как человек сердобольный, еще раз показал ему, как надо в футбол играть. Только теперь уже задел краем подошвы самый кончик его подбородка. Такое аккуратное движение обеспечит ему медленный и плавный выход из шокового состояния. Это всегда благотворно сказывается на состоянии здоровья в последующем…
4
5
Пистолет-пулемет ПП-2000 выпускается как с телескопическим, так и со складывающимся вбок прикладом. Все зависит от модификации.