— Давай, говори, — прошу тихо.
— Всё продано.
— Как?..
Я словно пробуждаюсь. Данила отвлёк меня, заколдовал, но ненадолго. Хочу знать всё и сразу: как продано, за сколько, много ли было желающих… Всё.
Арк довольно хихикает.
— Наконец-то! А то притворялась равнодушной, это на тебя не похоже. Все твои работы купили.
— Как это?
— Так это. Надо было приходить на аукцион, — фыркнул обиженный Арк. — Организаторы знают своё дело, и представители благотворительного фонда остались довольны. Цены можешь узнать в офисе. Поздравляю, Ника. Надеюсь, ты больше не расстраиваешься из-за конкурса Лиознова.
Наверное, мои работы купила та пожилая пара, про которую говорил Данила. Или…
— Арк, а ты знаешь, кто купил мои работы?
— По-моему, все три работы ушли одному покупателю. Если приспичило, интересуйся у организаторов. Некоторые участвуют в торгах сами, другие — через посредников. Может, и узнаешь, кто купил, если у них нет оснований скрывать своё имя.
Я снова открыла дверь ванной и посмотрела на спящего Данилу.
— Как это? Зачем? — спросила я, пристально глядя на точёный профиль любовника.
Арк захохотал так громко, что я поспешно закрыла дверь.
— Ты всерьёз меня спрашиваешь, почему некоторые предпочитают анонимность? Причин множество. Вот ты узнаешь, кто купил твои работы. Что дальше?
— Ничего.
— Врёшь. Будешь гадать, что они за люди, выискивать их в интернете. Не знаю, как ты, а некоторые художники лезут к покупателям в попытке дружить. Пытаются продать им остальные работы, найти постоянных спонсоров. Да и другие художники тоже не спят. «Вы купили работы Ники Тумановой, а я работаю в том же жанре. Предлагаю ознакомиться…»
— А как же пиар, реклама? Они ведь жертвуют деньги.
— Всех желающих мы вносим в список спонсоров на сайте выставки, вот и будет пиар, но при этом неизвестно, кто что купил или пожертвовал. Ты, например, тоже спонсор. Ну… а некоторые плюют на пиар и просто покупают картины, — закончил Арк со смешком.
Мы обменялись любезностями, договорились о скорой встрече, посудачили о Лиознове, но мои мысли витали в другом месте. Над постелью, в которой отдыхал Данила Резник.
У меня нет доказательств, только уверенность, что он купил мои работы.
Он очень, очень старался увести меня с аукциона.
Почему?
Боялся, что я узнаю посредника? Боялся, что, если будет всего один покупатель, то я расстроюсь или догадаюсь о его вмешательстве? Он отвлёк меня и обеспечил себе идеальное алиби.
Нет смысла проверять список спонсоров, Данила в нём будет в любом случае, так как он подарил Арку гитары.
Я могу позвонить организаторам, и они назовут имя покупателя. Или не назовут.
Но я знаю, что это Данила.
Опускаюсь на пол и думаю. Теперь мне видна только его рука, расслабленно лежащая на простыне, и я хочу подойти и дёрнуть за неё изо всех сил. Хочу сделать ему больно.
Данила не верит в меня. Не верит, что мои работы заинтересуют покупателей.
Он хотел избавить меня от страданий и купил все работы сам.
Я поторопилась насчёт доверия. Оргазм — не самый надёжный показатель.
Наверное, Данила поступил плохо. Или хорошо. Наверное, так поступают, когда действительно любят. Когда хотят огородить человека от боли.
Он сделал это для меня, ради меня. Я не знаю, что чувствовать.
Поднимаюсь и подхожу ближе. Смотрю на Данилу и вспоминаю его слова: «Если кто-то из нас упадёт, это буду я».
Я не хочу, чтобы он падал. Хочу защитить его от боли так же, как он защищает меня.
Наверное, я влюблена.
Или нет.
Заставляю себя остановиться — ведь у меня нет доказательств, только предчувствие.
Набираю Арку сообщение: «Дай, пожалуйста, телефон организаторов».
Через несколько минут я прячусь на лестничной площадке чужого этажа, чтобы не разбудить Данилу, и выслушиваю объяснения незнакомца по поводу конфиденциальности.
— Если хотите, я могу передать покупателю, что вы ими интересовались, — предлагает мужчина официальным тоном.
— Нет! — кричу я чуть ли не на всю лестницу. — Нет, — повторяю уже вежливо. — Прошу вас, не говорите ему, что я звонила.
«Ему». Я сказала «ему».
Мужчина хмыкнул.
— Или ей. — Я сделала глубокий вдох. — Понимаете, я — начинающая художница, для меня это — первый аукцион, поэтому я очень волнуюсь…
Настолько волнуюсь, что не удосужилась явиться на аукцион.
— Ника, — прервал меня мужчина. — Простите, но я не знаю вашего отчества. Я вас искренне поздравляю. За ваши работы торговалось несколько человек, и я понимаю, почему. Вы очень талантливы.