Мама же пришла в восторг.
— Ничего ты не понимаешь, — сказала она отцу. — Они оба творческие люди, поэтому отлично понимают друг друга.
Мама права. Никто не понимает творческого человека так, как его сотоварищ по призванию.
Я не рассказала Даниле о разговоре с родителями. Мы встречались всего два месяца, и о будущем думать было рано. Будущее — это проза, а меня интересовала только поэзия. Поэтому я надеялась, что настоящее никогда не изменится.
Но этого захотел Данила, и, как это часто случалось в наших отношениях, я не смогла ему отказать.
Данила Резник проник в мою жизнь на удивление быстро и глубоко. Плакат Avenged Sevenfold на стене моей квартиры, мужские вещи в шкафу, всё это превратилось в зависимость от пристального взгляда синих глаз. Я млела и наслаждалась, а Данила, как оказалось, строил далеко идущие планы. Моя новая жизнь подкралась и прочно вросла мне под кожу.
После удачного концерта Данила приехал ко мне домой в три часа ночи. Заспанная, растерянная, я сдалась его нетрезвым поцелуям и позволила вытащить меня из постели.
— Ребята приготовили сюрприз, и я хочу, чтобы ты пошла со мной, Ника. Веселье в самом разгаре.
Когда мы зашли на вечеринку, Данилу окружили поклонницы и друзья. Они смотрели на меня, настырно, с любопытством и завистью, как и всегда. Уверена, они не желали мне зла, это только моя фантазия, хотя и очень яркая. Казалось, что все, абсолютно все в этом зале знают, что мне не место рядом с Данилой. Фанаты осуждают выбор своего кумира и смеются надо мной.
Потому что я не принадлежу к их миру.
Потому что я другая.
Потому что я украла внимание их кумира.
Не отпуская моей руки, Данила прошёл сквозь толпу и подвёл меня к окну.
Играла музыка «Анатомии кошмара», знакомая песня. Чужой, почти неузнаваемый голос Данилы выкрикивал неразборчивый текст. Гости подпевали и искренне наслаждались рваной мелодией и тяжёлыми словами.
Мне неуютно на таких сборищах, даже стыдно. Я полюбила Данилу Резника, каждую каплю его нежности, но его тёмная, музыкальная сторона остаётся для меня загадкой. И то, как на меня смотрят его фанаты… Боже, как они на меня смотрят! Не подходят ближе, но замечают каждый шаг, каждое наше прикосновение, жадно читают по губам каждое слово.
— Ты ревнуешь, Ника?
Данила провёл большим пальцем по моему лбу, разглаживая морщины. Чуть заметная усмешка, готовая пробиться на его лице, выдавала правду: ему хотелось, чтобы я ревновала. А ведь я не ревную, всё намного сложнее. Наблюдая, с каким наслаждением поклонницы слушают музыку «Анатомии», я думаю о том, что любая из них подходит Даниле лучше, чем я. Любая будет счастлива занять моё место. То место и тот мир, в которые я не вписываюсь.
— Дело в том, что твои поклонницы…
— Ты ревнуешь?
Зачем идти сложным путём, если простой ответ висит на кончике языка? Да и Даня всё равно только отмахнётся от моих правдивых слов.
— Я тебе доверяю, но…
— Я задал тебе вопрос.
— Ревную, — со вздохом согласилась я. Так проще.
— Представь, что тебе предоставили выбор — остаться со мной или открыть выставку у Лиознова. Персональную, на три месяца, с полным пакетом рекламы. Что бы ты выбрала?
— Шутишь, что ли? Как ты можешь задавать такой вопрос?! Конечно, осталась бы с тобой. Это глупый вопрос, к тому же за последние два месяца я не написала ни одной стоящей картины.
— А что, если вдохновение не вернётся?
Я не понимала, к чему он ведёт и почему так напряжённо вглядывается в моё лицо.
— Как говорится, на «нет» и суда нет. Одно дело, если я продолжаю писать, но не могу добиться успеха. Это обидно. Совсем другое дело, если я больше не пишу. Перегорела, что поделаешь. Хорошо хоть могу зарабатывать уроками.
— Тебе не обязательно работать, Ника.
— И не начинай. Спасибо, конечно, но я должна работать.
— Ты знаешь, что я о тебе позабочусь.
— Ты и так обо мне заботишься.
— Я хочу заботиться о тебе ещё больше. Не закрывайся от меня, Ника, не лги. Всегда говори правду, ладно?
Он действительно пьян, впервые пьян настолько, чтобы испугать меня своими словами. Они исходили из его тёмной глубины, пряча за собой слишком сильные эмоции.
Неужели он никогда не научится мне доверять??
— Я никогда не закроюсь от тебя, Дань, верь мне, пожалуйста. Некоторые вещи трудно объяснить, да и надо ли? Главное — то, что я чувствую к тебе, и то, что происходит между нами, когда мы остаёмся одни. — Я говорила честно, от самого сердца. — Ты тоже говори мне правду, — попросила тихо.